Он ее любил...

[Александр Балбекин]

История – это вчерашний день, прожитый, ушедший, невозвратимый.

Анатолий отчетливо представлял его в своем воображении. Вчера она ему сказала:

- Все, нам надо расстаться.

Это после долгих, томительных ожиданий, встреч, любовных игр, и десятилетних забав. Да, она была его забавой. Он жаждал ее, как путник в пустыне воду. Он страдал в моменты их разлук. Ждал звонков от нее. Иногда, не выдерживая, звонил сам. Она отвечала, что занята на работе, или, чаще всего: «муж дома».

У нее был солидный мужчина, старше лет на десять, с хорошей должностью в государственном аппарате, с машиной, квартирой, с выпуклым животом, но прыщавым лицом, и отрицательным обаянием. По ее признаниям он был недостаточно темпераментен, не ласков.

С Анатолием Ирина чувствовала себя свободно, была раскрепощена, доверчива, и отдавала всю себя его страстным желаниям. Несмотря на разницу в возрасте – Анаталию исполнилось семьдесят, как раз вчера, - а ей тридцать девять.

День рождения решили отметить в ресторане. После поехали в загородный гостиничный дом, где провели в уютном номере остаток дня, то есть три с половиной часа.

О! Это было блаженство! Он вдыхал аромат ее духов, целовал упругие груди, слизывал соленые капельки пота с покрасневших щек, тонул в прядях шелковистых волос, безрассудно стонал в моменты блаженства, и одаривал поцелуями, выточенное, будто из воска, совершенное изваяние.

Началось все лет десять назад. Она была замужем. Прежний супруг пил. Солидный дядечка с третьего этажа иногда помогал затащить обмякшее тело в квартиру напротив.

Однажды, совершив очередной героический поступок, увидев обнаженную грудь с родинкой на левой выпуклости, не выдержав, поцеловал, и она ответила лаской, утонув на его жгучей шерстяной груди.

Там-то, в квартире соседки, в присутствии пьяного тела и произошло слияние. Моментальное. Бездумное. Охующее, ахающее, и как потом они оба признаются, слюнявое. Почему? Ни он, ни она не могли конкретно объяснить. Вдруг вспыхнуло, возникло, и произошло то, чего на протяжении десяти лет желали они.

У Анатолия была семья, дети, внуки, с которыми он не собирался расставаться.
Она же после той встречи, выгнала пьянчугу в надежде на то, что любовник оставит семью, перейдет в квартиру напротив.

Анатолий не мог разрушить семейное благополучие, продолжал существовать в двойной жизни.

Однажды Ирина возмутилась, взбунтовалась, нашла первого попавшегося благодетеля.

Нет, она его не любила. Ей нужен был предмет, раздражающий соседа. И она свершила не поправимое в отместку любовнику, не желающему узаконить их отношения.

Страсть по-прежнему терзала обоих. Была ли это любовь – трудно ответить. Магнит, тяга, безумные импульсы?

Оказавшись рядом, они моментально, словно электрический заряд, замыкаясь, искрилились.

Очень странно. В отличие от зарядного устройства, которое в таких случаях воспламеняется, у них соединялось, пульсировало, умиротворяло, успокаивало, опустошало.

Ни он, ни она не могли понять, осознать импульсы. Но оба были счастливы, блаженны, неразделимы.

Проходило время. И у нее, и у него в мыслях оставалась та самая история, которая случилась вчера.

Томление, жажда повторить не покидала обоих, несмотря на разлучное бремя.

Оба думали друг о друге, в мечтах целовались, обнимались, получали удовольствие от соприкосновений вчерашних.

История – это вчера.

Сегодня – ее не было рядом.

Она с прыщавым домохозяином.

Он с прелестной старушкой, которую давно уже воспринимает, как маму, благородную спутницу, очаровательную, заботливую бабушку, но никак, как женщину, способную удивить, доставить удовольствие…

Мысли, мысли о вчерашнем:

- Нет! Нам надо расстаться. Я хочу ребенка. И он в зародыше.
-От кого?
-Тебе какая разница? У тебя трое, и пятеро внуков. Я – перст.
- Все же, сознайся…
-Не ведаю.
- А, если от меня?
- Тем более, уходи.
- Не понял?
- Чего понимать-то, когда безысходно.
- Выход есть – я оставлю семью.
- Ой ли!
-На полном серьезе.
- Нет, милый, пусть останется так, как выплеснулось. И без трагедий.
-Какие драмы, когда я тебя люблю.
- Ты меня желаешь, как конфетку, шоколадку, или принимаешь таблеточку на десерт. В твоем возрасте – очень удобно.
- Нет, я тебя люблю.
- Не-а! Ты мною пользуешься в нужный для тебя момент.
- Ирина, ты беспощадна! Ты … у меня…. нет слов… я тебя убью…
- Буду только счастлива.
- Думай, что провозглашаешь?! Между прочим, все высказанное обратно возвращается, и бьет по нам.
- Считай, убила.
- За что ты меня не наведешь?!
- За то, что ты любишь меня однобоко.
-Как это понять?
- Просто. Ты получаешь удовольствие, и на этом кончается страсть. Далее, вступает сила разума.
-Какая сила?! Чего плетешь?!
- Ты уже связал корзины. К сожалению, они оказались без цветов.
- Я тебя в чем-то не удовлетворял?
- Во всем, кроме секса.
- Разве этого мало?
-Много. Слишком много, учитывая твой возраст.
-Я, что – урод?
-Ты Ирод!
- В каком смысле?
- Без умыслов. Ты неандерталец, ископаемый, шерстянка, щетка, поднимающая пыль, поглощающая озон, дарящая моментное счастье, отравляющее газом пространство.
- Глубоко заумно, и не понятно.
- Хмырь ты, по-русски. Старый извращенец, охмуривший в час несчастья растерявшуюся женщину.
- Зачем продолжала?
-Затем, что бы доставить тебе удовольствие.
- Разве?
- И самой насладиться, не скрою, иначе бы отшила бы давно…
- Ребенок мой?
- Может быть, и скорее всего… Но он будет под другим отчеством.
- Ты же не спишь с ним второй год.
- Милый, я женщина, и я не дура.
- И он поверил?
- Почему бы и нет?
- Слушай, ты сука!
- Ну да, я и проститутка, а ты ангел бескрылый. Только дети почему-то от тебя производятся до сих пор.
- Значит, отец я!
- Ты дед. Уходи. Между нами все кончено…. Никогда-никогда-никогда…
- Ты - шлюха!
- Я бл—ь… Доволен. Еще я скатерть самобранка. Позволила себе отдаться статуе бесчувственной.
- Я статуя?!
- Ты железный Феликс.
- А ты… Боже! Зачем ты мучаешь меня?
- Я поцелую тебя в последний раз.

Это было вчера. Это осталось в истории.

Сегодня « Скорая» увезла соседку.
Она в реанимации. Он во дворе лечебного комплекса.
Государственный служащий в коридоре.
Двое ждут результата.
Она умерла.
Умер наследник.

Остались одни – прыщавый и седобородый.

Вьюжило. Снег застилал пространство, слепил глаза, белой стеной язвился в округе.

Двое мужчин стояли друг против друга, засыпанные снегом, будто Деды Морозы, или Санто Клаусы из сказочной истории.

Но им было не до Рождества, празднеств, и Новогодних приключений.

(с) Александр Балбекин

[Мельник Александр]

Первая часть рассказа, по-моему, черезчур затянута. И телеграфный стиль повествования не спасает от этого ощушения. Мне кажется, желание втиснуть всю совместную историю главных героев, да ещё её эмоциональное наполнение, в узкие рамки картинок в воображении ГГ после Её звонка, не оправдано. А, может быть, лучше было сконцентрироваться на отдельном эпизоде (или двух), но показать его более эмоционально и с подводкой к основной идее рассказа? И такую ли большую роль играет описательно-историческая часть их взаимоотношений в раскрытии этой основной идеи?
Зато вторая часть рассказа - диалог(телефонный разгновор) - подан блестяще, по моему ощущению, за исключением нескольких мелких деталей:
- "Я - перст" резануло слух. Нет, смысл то понятен(одинокая; один как перст), но подача, мне кажется, не удачна. Во-первых, перст - это большой палец руки, с него начинался счёт -один перст и т.д. И если читать буквально, то получится - " Я -это раз". Во-вторых, поговорка "один как перст" сейчас(если отвлечься от библейского толкования) обычно применяют к одинокому мужчине (перст - он).
- "-...И без трагедий.
- Какие драмы, если я тебя люблю."
- "Думай, что провозглашаешь..." слово уж больно напыщенное. По-моему, не подходит для данного диалога.

Сообщение от Александр Балбекин

- За что ты меня не наведешь?!

Опечатка.

Сообщение от Александр Балбекин

Все, нам надо расстаться.

Сообщение от Александр Балбекин

Нет! Нам надо расстаться.

первая строка диалога, вставленная в текст до описательной части рассказа, по-моему, должна соответствовать началу диалога.

Теперь по тексту рассказа:

Сообщение от Александр Балбекин

Анатолий отчетливо представлял его в своем воображении.

А в чьём ещё воображении можно представить?

Сообщение от Александр Балбекин

Он жаждал ее, как путник в пустыне воду.

По-моему, стилистика выходит за рамки контекста рассказа.

Сообщение от Александр Балбекин

Оказавшись рядом, они моментально, словно электрический заряд, замыкаясь, искрилились.

Электрический заряд не может замкнуться. Замыкается цепь с разнополюсными зарядами.т Кроме того, "они" и "заряд"(он).

Сообщение от Александр Балбекин

Очень странно. В отличие от зарядного устройства, которое в таких случаях воспламеняется, у них соединялось, пульсировало, умиротворяло, успокаивало, опустошало.

Не понравилось сравнение с зарядным устройством. А что, воспламеняется при замыкании только зарядное устройство?

Сообщение от Александр Балбекин

Проходило время. И у нее, и у него в мыслях оставалась та самая история, которая случилась вчера.

Во-первых, непонятно, какая "та самая" история случилась вчера. Во-вторых, если она случилась вчера, так сколько же времени могло пройти? Интонация слов "Проходило время." звучит так, что будто прошло очень много времени, буквально все десять лет, которые они встречались.

Сообщение от Александр Балбекин

Охующее,

без коментариев

Сообщение от Александр Балбекин

но никак, как женщину

Сообщение от Александр Балбекин

Солидный дядечка с третьего этажа иногда помогал затащить обмякшее тело в квартиру напротив.

Напрягает. Не сразу понимаешь, что речь идёт о ГГ. Может лучше было бы проще - "Анатолий, живший по соседству"?

Сообщение от Александр Балбекин

Двое мужчин стояли друг против друга, засыпанные снегом, будто Деды Морозы, или Санто Клаусы из сказочной истории.

После "Деды морозы" я бы поставил точку.

Сообщение от Александр Балбекин

Но им было не до Рождества, празднеств, и Новогодних приключений.

Здесь я бы сократил до "...не до новогодних празднеств"

Сообщение от Александр Балбекин

Вьюжило. Снег застилал пространство, слепил глаза, белой стеной язвился в округе.

Язвился - пас.глагол от язвить. Наиболее близкое по смыслу значение - ранить, наносить рану. Мне непонятно применение этого глагола в данной конструкции.

А в целом, рассказ понравился необычной фабулой, резким финалом и, повторюсь, блестящим диалогом.

С уважением, Александр.

[Александр Балбекин]

Большое спасибо, Александр.
Чуть позже, раскрою секрет: почему рассказы " с пылу - с жара" публикую на "Неогранке" ( да и других сайтах)?
Еще раз , огромное спасибо за тщательный, добро охотный разбор.
С уважением,
Александр.

[Солангри]

От "слушай, ты - ..." и т.д. как то не читается! Нормальный разговор с любимым человеком! Что дальше? Мордобой до старости?

[Александр Балбекин]

Сообщение от Солангри

От "слушай, ты - ..." и т.д. как то не читается! Нормальный разговор с любимым человеком! Что дальше? Мордобой до старости?

- Когда не читается, тут уж и пописать нечего)))
- За" разговор", и, вообще, за отзыв большое спасибо!
- Ну, а что дальше, одному Богу известно. Хотя, " мордобой" - от лукавого ))

[Солангри]

Сообщение от Александр Балбекин

За" разговор" большое спасибо!

Диалог? Вы на это намекаете?
незнаю, я вообще то на реалии перевел.

"пойдем подиалогничаем"
А что, звучит!

[Александр Балбекин]

Сообщение от Солангри

Диалог? Вы на это намекаете?
незнаю, я вообще то на реалии перевел.

"пойдем подиалогничаем"
А что, звучит!

Предпочитаю без намеков вести конструктивный диалог, если вдруг завяжется. На нет, и суда нет.

[Солангри]

Ну и ладушки!

[Александр Балбекин]

ИСПРАВЛЕННЫЙ ВАРИАНТ:

История – это вчерашний день, прожитый, ушедший, невозвратимый.

Анатолий отчетливо представлял его в воображении. Вчера она ему сказала:

- Все, нам надо расстаться.

Это после долгих, томительных ожиданий, встреч, любовных игр, и многолетних забав. Да, она была его забавой. Он жаждал ее до изнеможения, страдал в моменты разлук. Ждал звонков. Зачастую, не выдерживая, звонил по ночам. Она отвечала:
« Перезвони завтра, муж рядом».

У нее был солидный мужчина, старше лет на десять, с хорошей должностью в государственном аппарате. По ее признаниям он был недостаточно темпераментен, не ласков.

С Анатолием Ирина чувствовала себя свободно, была раскрепощена, доверчива, и отдавала всю себя его страстным порывам. Несмотря на разницу в возрасте – Анаталию исполнилось семьдесят, как раз вчера, - а ей тридцать девять.

День рождения решили отметить в ресторане. После поехали в загородный гостиничный дом, где провели в уютном номере остаток дня, то есть три с половиной часа.

О! Это было блаженство! Он вдыхал аромат ее духов, целовал упругие груди, слизывал соленые капельки пота с покрасневших щек, тонул в прядях шелковистых волос, безрассудно стонал в моменты блаженства, и одаривал поцелуями, выточенное, будто из воска, совершенное изваяние.

Началось все лет семь назад. Она была замужем. Прежний супруг пил. Сосед Анатолий Евгеньевич, с третьего этажа, иногда помогал затащить обмякшее тело в квартиру напротив.

Однажды, совершив очередной героический поступок, вдруг совсем близко обнаружил обнаженную грудь с родинкой на левой выпуклости, не выдержав, прилип в поцелуе. Взволнованная женщина обмякнув, ответила лаской, прильнула к жгучей шерстяной груди.

В присутствии пьяного тела и произошло слияние.
Моментальное. Бездумное.
И как потом они шутили - «потное».
Почему?
Ни он, ни она не могли конкретно объяснить.
Лето было жарким. Духота в квартире. Пыл в сердцах. Неземное притяжение в пространстве. И объято-необъятная страсть.

Через месяц пьянчуга-супруг был изгнан из квартиры.

Анатолий, преданно храня семейный очаг, продолжал существовать в двойной жизни.

«Воровская любовь» - как определила Ирина их связь, спустя пять лет, возмутила, взбунтовавшую любовницу.

Разлука была недолгой. Но, именно, в тот момент сенсационная весть о свадьбе Ирины донеслась через жену, и Анатолий, выйдя, в то утро на балкон, воочию убедился в свершившимся факте.

Ему было наплевать на роскошный свадебный картеж, на упакованного в наряд жениха толстопузого мужика-хомяка с прыщавой мордой, рыжими усами и плешивым затылком.

Другое дело невеста – ее каштановая завитушка, вызывающе торчащая, из-под кружевной фаты, почти небесные с синевой глаза, и загорелая грудь, на фоне белоснежного свадебного платья – ни то, что бы свели с ума, но жаром в тот миг пронзили с головы до ног, седеющего соседа, с рыцарской статью и мужественным лицом, напоминающим итальянского мафиози из криминальных сериалов.

Она почувствовала жаждущий ее пыл, моментально подняла голову, и они встретились глазами.

Несмотря на расстояние, бывший любовник прочел в игривом взгляде коварные мысли:

«Все, все кончено – и «я другому отдана, и буду век ему верна»…

Гоооорькооо! – благим басом, словно разъяренный жеребец, проржал Анатолий, и, рухнув в беспамятстве, распластался на балконе в позе распятого Христа.

Госпиталь. Реанимация. Двухнедельный покой, таблетки, уколы, гимнастика, массажи, и совет доктора:

- Анатолий Евгеньевич, дорогой, отдохнуть бы Вам, сил поднабраться, отвлечься не мешало бы, - по-мужски, похлопав по плечу, с тонким намекам, напутствовал пациента перед выпиской старый профессор с донкихотовской бородкой, и хитрющим прищуром.
- На сердце не повлияет?
- Оно у вас лошадиное. И давление, как у юноши восемнадцатилетнего.

Неожиданная новость взбодрила. С делами на фирме старший сын бойко справлялся во время отцовского отсутствия.

« Почему бы и в правду не отправиться на Средиземноморье»?.. – мыслил Анатолий, возвращаясь домой.

В подъезде встретились с ней.

- Как дела?
- Отлично.
-Как чувствуешь себя?
- Превосходно. Профессор советует сексо терапией заняться на югах.
- … и с кем?
- С тобой, конечно.
- Сколько?
- Пять штук зелеными хватает?
- По мордам сейчас давать, или на югах?
- Хомяк дома?
- В командировке.

Была ли это любовь – трудно ответить. Магнит, тяга, безумные импульсы…

Оказавшись рядом, они моментально, словно электрические провода, замыкаясь, возгорались.

Их сердца клокотали в едином ритме.
Ни он, ни она не могли понять, осознать импульсы. Но оба были счастливы, блаженны, неразделимы.

Анталия – сказочная Анталия! С кудрявыми деревьями, усыпанными мандаринами, причудливыми пальмами, и греческим амфитеатром, который можно было созерцать прямо из окон их отеля.

- Муж звонил.
- Чего этому плешивому надо?
- Слушай, Хатабыч, он все-таки мне муж и…
- Только не докладывай, что ты с ним спишь.
- Тебе противно?
- Да.
- И мне… что же делать будем?
- Отдыхать… я тебя хочу…
- О-о-о-й, горе ты мое…
- А ты веточка моя мандариновая.
- Лишь бы плодам раньше срока не созреть…
- Глянь – посмотри своими синими…
- Что обнаружили твои жгуча карИя?
- Две недели прошло – рановато, значится…
- Ну, пусти, отпусти, пожалуйста, на завтрак пора…
- Пышечка сдобненькая.
- Худеть собираюсь.
- Ни-ни-ни-ииии…


История – это вчера.

Сегодня – ее не было рядом.

Она с прыщавым домовладельцем за городом.

Он с прелестной старушкой, которую давно уже воспринимает, как маму, благородную спутницу, очаровательную, заботливую бабушку, но ни как женщину, способную удивить, доставить удовольствие…

Мысли, мысли о вчерашнем:

- Все! Нам надо расстаться. Я хочу ребенка. И он в зародыше.
- От кого?
-Тебе какая разница? У тебя трое, и пятеро внуков.
- Все же, сознайся…
- Не ведаю.
- А, если от меня?
- Тем более, уходи.
- Не понял?
- Чего понимать-то, когда безысходно.
- Выход есть – я оставлю семью.
- Ой ли!
- На полном серьезе.
- Нет, милый, пусть останется так, как выплеснулось.
- Я тебя люблю.
- Ты меня желаешь, как конфетку, шоколадку, или принимаешь таблеточку на десерт. В твоем возрасте – очень удобно.
- Нет, я тебя люблю.
- Не-а! Ты мною пользуешься в нужный для тебя момент.
- Ирина, ты беспощадна! Ты … у меня…. нет слов… я тебя убью…
- Буду только счастлива.
- Думай, о чем лялякаешь?! Между прочим, все высказанное - обратно возвращается, и бьет по нам.
- Считай, убила.
- За что ты меня не навидешь?!
- За то, что ты любишь меня однобоко.
- Как это понять?
- Просто. Ты получаешь удовольствие, и на этом кончается страсть. Далее, вступает сила разума.
- Какая сила?! Чего плетешь?!
- Ты уже связал корзины. К сожалению, они оказались без цветов.
- Я тебя в чем-то не удовлетворял?
- Во всем, кроме секса.
- Разве этого мало?
- Много. Слишком много, учитывая твой возраст.
- Я, что – урод?
- Ты Ирод!
- В каком смысле?
- Без умыслов. Ты неандерталец, ископаемый, шерстянка, щетка, поднимающая пыль, поглощающая озон, дарящая моментное счастье, отравляющее газом пространство.
- Глубоко заумно, и не понятно.
- Хмырь ты, по-русски. Старый извращенец, охмуривший в час несчастья растерявшуюся женщину.
- Зачем продолжала?
- Затем, что бы доставить тебе удовольствие.
- Разве?
- И самой насладиться, не скрою, иначе, отшила бы давно…
- Ребенок мой?
- Может быть, и скорее всего… Но он будет под другим отчеством.
- Ты же не спишь с ним!
- Милый, я женщина, и я не дура.
- И он поверил?
- Почему бы и нет?
- Слушай, ты сука!
- Ну да, я и проститутка, а ты ангел бескрылый. Только дети почему-то от тебя производятся до сих пор.
- Значит, отец я!
- Ты дед. Уходи. Между нами все кончено…. Никогда-никогда-никогда…
- Ты - шлюха!
- Я бл—ь… Доволен. Еще я скатерть самобранка. Позволила себе отдаться статуе бесчувственной.
- Я статуя?!
- Ты железный Феликс.
- А ты… Боже! Зачем ты мучаешь меня?
- Я поцелую тебя в последний раз.

Это было вчера. Это осталось в истории.

Сегодня « Скорая» увезла бывшую соседку.
Она в реанимации. Он во дворе лечебного комплекса.
Государственный служащий в коридоре.
Двое ждут результата.
Она умерла.
Умер наследник.

Остались одни – плешивый и седовласый.

Вьюжило. Снег застилал пространство, слепил глаза, белой стеной резвился в округе.

Двое мужчин стояли друг против друга, засыпанные снегом, будто Деды Морозы.

Но им было не до Рождества, не до празднеств.

[Kapel]

Я прочитала исправленный вариант.
Впечатление двоякое. Понравилась концовка и сам по себе сюжет.
По-правде говоря, я бы сократила финальный диалог и сделала более подробными описания происходящих событий.
Но это мое личное мнение.
остановлюсь на том, что помешало легкости восприятия текста.

История – это вчерашний день, прожитый, ушедший, невозвратимый.

- учительский тон не располагает читателя к доверительной беседе с автором.
Вообще, не совсем четко определено место читателя. Как автор относиться к нему - как к собеседнику, зрителю? Лично мне, как читателю не хватило связности. Как-то урывками смотрится повествование, скачками.
Несомненно, это право автора выбирать последовательность действий, но почему-то в данном, конкретном случае, мне кажется классическая схема: завязка, интрига и финал, только бы подняли рассказ на более высокий уровень.

Анатолий отчетливо представлял его в воображении...
...Это после долгих, томительных ожиданий, встреч...
...У нее был солидный мужчина, старше лет на десять...
...С Анатолием Ирина чувствовала себя свободно

В данной непоследовательности фактов я начала плутать с самого начала. Кто чей мужчина и у кого с кем встречи.
Представьте, что вы разговариваете с читателем, как со своим знакомым, разве так рассказывают историю любви? Это не детектив, не фильм с наплывами камеры на героя и отступлениями на задний план.
Если вы пишете многослойное произведение, то каждый слой должен иметь свою четкую линию на протяжении всего текста. Здесь я этого не вижу.
Эротическое блюдо подано весьма достойно, красиво, тонко и без грубости. Понравилось.
Однако

прильнула к жгучей шерстяной груди

- перцем посыпанной? Натертой "Звездой Вьетнама"? Думаю "жгучесть" можно опустить.)))

В присутствии пьяного тела и произошло слияние.

Протокольный язык сводки криминальных происшествий.)

- Анатолий Евгеньевич, дорогой, отдохнуть бы Вам, сил поднабраться, отвлечься не мешало бы, - по-мужски, похлопав по плечу, с тонким намекам, напутствовал пациента перед выпиской старый профессор

Перечитываю и не могу уловить намека. В чем он? Что же случилось с Анатолием, почему он потерял сознание? Врач, советует ему отдохнуть, а пациент понимает намек. Противоречие.
Анатолию семьдесят и что-то я сильно сомневаюсь, что после сильного эмоционального шока, профессор пропишет пациенту секс-туризм под палящими солнечными лучами.
Заключительный диалог, как я писала выше, показался затянутым. Я бы избавилась от некоторых фраз

Я хочу ребенка. И он в зародыше.

женщины так не говорят.

- Не-а! Ты мною пользуешься в нужный для тебя момент.

повтор впереди стоящей фразы.

- Ирина, ты беспощадна! Ты … у меня…. нет слов… я тебя убью…
- Буду только счастлива.

Чему счастлива? Хочет ребенка и ждет его. Не верю.

- За то, что ты любишь меня однобоко.
- Как это понять?
- Просто. Ты получаешь удовольствие, и на этом кончается страсть. Далее, вступает сила разума.

- Ты Ирод!
- В каком смысле?
- Без умыслов. Ты неандерталец, ископаемый, шерстянка, щетка, поднимающая пыль, поглощающая озон, дарящая моментное (одномоментное) счастье, отравляющее газом пространство.
- Глубоко заумно, и не понятно.

Женщина говорит, как мужчина. Считаю, что можно безболезненно ампутировать и про Феликса, тоже подсократить. Да, и бесчувственная статуя - это женское определение, его мужчины любят использовать.
А сами мужчины, они как раз и чувствительные очень, и даже как показывает приведенный рассказ весьма активны, порывисты и любвиобильны.)))

Государственный служащий в коридоре.

От куда взялся государственный служащий? Кто он? При чем здесь государство и служба?

Заключительная фраза образец для подражания. Яркая, насыщенная. Без лишнего.