не в поисках статуса
Регистрация: 30.01.2010
Сообщений: 12,650
|
сон белого павлина лаврентия
Рабочий день белого павлина Лаврентия состоял в разгуливании по дорожкам зоопарка и демонстрации своего впечатляющего веера – когда было настроение его демонстрировать. К вечеру он так уставал, что не желал никого видеть и предпочитал успокаивающий нервы пейзаж с возводящимся фундаментом какого-то строения во дворе, с торчащими сваями, и ветлечебницей, похожей на теремок. Он любил отдыхать, сидя на бетонном заборе, разделявшем территорию зоопарка и обширный двор для персонала, куда «посторонним вход воспрещён». Поворачивался спиной к остаткам человеческой вечерней суеты, галдящим детишкам и замученным папашам, украдкой от своих семейств поглядывающим в мобильники, свешивал свой шлейф, усеянный белоснежными звёздами в вольер к египетским гусям и дремал. Гуси были не против.
В глубине двора были ещё постройки – кухня, бухгалтерия, и прочие обеспечивающие жизнь зоопарка, организации. Рабочая суета вечером стихала, и через двор только время от времени шмыгали официанты из зоопарковых кафешек, работающих допоздна – к месту для курения. Там они как водится, курили и сплетничали, обсуждая, к примеру, слухи о загадочной пропаже дворника Онисима намедни, и слишком уж внушительный стул у бенгальского тигра Барсика, случившийся постфактум, и гадали, есть ли связь между этими двумя происшествиями. Многие видели, что в семь утра дворник Онисим, как и положено, счищал с дорожек павлиний помёт специальной щёточкой, а несколькими часами позднее эта щёточка была замечена сиротливо стоящей, прислонённой к заборчику неподалёку от барсикова вольера.
Официанты переходили на тревожный шёпот и закуривали ещё по одной.
Из кухни иногда выходила бабка Дуня, вытирая руки о передник – подышать воздухом свободы, который содержал в себе запах недавнего дождя, подгоревшего шашлыка и далёкие вопли какой-то экзотической птицы, похожие на пошлые женские стоны. Ещё она любила поглазеть на белого павлина Лаврентия. Бабка Дуня пересекала двор, как будто гуляя, и, как можно тише подкрадывалась к павлину, белеющему на фоне темнеющего неба, берёзки и дальней хрущёвки – чтобы потрогать его за лапу. Но он спал чутко и сразу просыпался, нервно моргал нижним веком, строго глядя сверху, натягивал на шее под клювом морщинистую стариковскую вожжу. И отходил в сторонку, покачивая коронкой и ступая по кромке забора мощными бледными лапами. В заборе на уровне глаз бабки Дуни был узкий горизонтальный стык между плитами и бабка Дуня смотрела в эту щель.
Там был другой, параллельный мир, люди стояли и разглядывали египетских гусей, глядя как бы и на бабку Дуню, и в то же время не знали, что она на них прямо сейчас смотрит. Лица у людей были такие, словно они стали случайными свидетелями дорожно-транспортного происшествия, и разглядывают дымящиеся обломки. Пустоглазые и зачарованные лица. При этом дети бестолково вопили, лизали мороженое и сорили попкорном, мамаши суетясь, квохтали и пытались фотографировать чад и гусей, наставляя телефоны на бабку Дуню, за их спинами понукаемые папаши тоже обречённо вытаскивали мобилы из карманов.
Белый павлин Лаврентий, устав ждать, когда бабка Дуня уберётся наконец восвояси, и неодобрительно что-то выкрикнув, наверное, матерное птичье слово, поворачивался к ней хвостом, за кончик которого она с опаской – чтобы не огрести - всегда пыталась схватить, но никогда не получалось. И обрушивался, словно в пропасть, за забор. Наверное, отправлялся в свой курятник, чего нибудь поклевать – бабка Дуня этого не знала точно.
Когда белый павлин Лаврентий просыпался на заборе, услышав вкрадчивые шаги, то обнаруживал, что он вовсе не белый павлин Лаврентий, а неизвестно как затесавшийся в существующую реальность курьер яндекс-еды на дребезжащем ашанбайке, доживающем и всё никак не доживущем свои последние мгновения жизни. Или, что было ещё хуже – что он, павлин - посудомойка бабка Дуня, едущая после смены поздно вечером домой на породистом тонкотелом велосипеде, легко проникающем сквозь пласты холодного и тёплого воздуха, стелящихся над дорогой. Павлин Лаврентий обиженно вопил и шёл клевать и щипать своего давнего соперника – павлина Николая, правда не белого, а цветного, простака и вечного терпилу. Курьер был хотя бы мужского пола, а вот женщиной павлин Лаврентий быть не согласился бы. За что ему такое?.. А воздух так и полнился запахом цветущих лип и сытым храпом тигра Барсика. А может, это был не храп, а всего лишь гул машин…
(с) martimiann
Последний раз редактировалось Martimiann; 20.07.2022 в 20:26.
|