Современная поэзия, стихи, проза - литературный портал Неогранка Современная поэзия, стихи, проза - литературный портал Неогранка

Вернуться   Стихи, современная поэзия, проза - литературный портал Неогранка, форум > Лечебный корпус > Амбулатория



Ответ
 
Опции темы

"И был вечер"ч.1

Старый 13.05.2013, 18:59   #1
тощий злюка
 
Аватар для Peccator
 
Регистрация: 10.04.2007
Адрес: Москва
Сообщений: 7,897
Записей в дневнике: 40

"И был вечер"ч.1


«И БЫЛ ВЕЧЕР, И БЫЛО УТРО…» (Практически небыль)

(Данный рассказ не является автобиографическим. Имена и фамилии действующих лиц изменены, бОльшая часть сюжета является вымыслом – Авт.)

«Что вы можете мне рассказать о войне новенького, чего я не знаю? Эх вы… Вы тут про «правильный» врачебный цинизм рассуждаете, лобики наморщивши, как профессора! Ну, думаю, тут белоручек нет, каждый из вас хоть один-единственный гвоздь, но в жизни забил, так? Само собой, промахивался молотком по пальчику. Так вот, пустяковое, казалось бы, ранение в мякоть ноги – это минимум десяток таких отбитых пальцев, засаженных в одно место и болящих постоянно! И с такими «умудрёнными жизнью» рожами вы тут про это рассуждали, что я, мимо идя, не утерпел и вмешался.
«Дульная энергия», вашу маму поперёк… А вы представляете себе, как «внатуре» выглядит эта самая дульная энергия? Это когда горелый БТР истыкан, как кусок сала вилками, целыми созвездиями дырок! И внутри – головешки вместо тел…
Или когда ты, жутко обидевшись, пуляешь из АК-74* в башку человеку, а после «любуешься» мозгами, вылетевшими на стену из его затылка. Вы ещё не видели, как выглядит свежий пустой человечий череп изнутри? Успеется.
Человек – это кусок мяса, ёпт, который воняет, кровавит всё вокруг себя, орёт и болит, если в него попадает кусок чего-то железного… Вы смотрели «Взвод» Оливера Стоуна? Вижу, не все смотрели. А надо бы всем поголовно. Там Том Беренджер устами своего героя, сержанта Барнса, сказал так: «Смерть? Да что вы знаете о смерти!»
Вот, дорогие мои дитяти, для начала послушайте-ка дядю, где он был и что видел, а уж после будете тявкать про то, о чём пока не имеете понятия. Так что таскайте свои носилочки, учитесь первую помощь местному населению оказывать, пилюльки-микстурки там от «дристуна», клистиры, прививки от кори… И молитесь, молитесь денно и нощно, чтобы здесь остаться, госпиталем, чтобы нас «туда» не взяли!
Ещё. Наши медсестрички в Афгане говорили нам, немощным: «братик», «миленький», «родненький». И если я хоть раз ещё услышу, как кто-то из вас называет больного или раненого «сука», «тварь» или ещё как – вышибу полряда зубов или пару рёбер сломаю – я это умею, и хоть вы знаете мою безбрежную доброту к вам, но...
Ладно, не бздёхайте. Делайте своё дело правильно, и никто вас не заденет. В этой моей лекции есть один маленький плюсик: считайте, я провёл внеочередной дополнительный инструктаж по врачебной этике для младшего медперсонала. А уж сколько он пользы принесёт – смотрите у меня…»

…Он порой задумывался о чём-то прошлом, настолько личном и кошмарном, что уходил и садился в сторонке, чтобы никто не теребил. Да никто и не решался вернуть его из той жути, в которую он на короткое время проваливался. Я осмелился только один-единственный раз заглянуть в тот час в его серые глаза, глядевшие будто бы никуда. И отпрянул, как от кобры, изготовившейся к броску.
Если вы спросите, что я такого в них увидел, то не смогу толком рассказать, потому что просто не хватит у меня словарного запаса, чтобы описать ЭТО, да и слов в человеческом языке таких, пожалуй, нет.
Но, если долго не рассусоливать – там было ВСЁ и НИЧЕГО одновременно. Мне пришлось прожить ещё почти десяток лет для того, чтобы понять, что так способна смотреть из тёмного омута человеческой души только Смерть - глазами убитых им, и тех, кого он сам не смог от Неё уберечь…
И ещё в них было не залюбившееся нам обоим северокавказское декабрьское небо, по которому ползли грузные, будто кем-то не до конца прожёванные, туши туч, сквозь прорехи которых выползало на считанные мгновения блеклое солнце...

Он глядел вроде как на меня, но видел вовсе не мои, расширившиеся от ужаса, серо-голубые глаза, а распахнутые карие глаза того афганского парнишки, которому прямо в рот с перепугу выпалил длинной очередью, когда тот наставил на него плясавший в тонких руках автомат.
«Давно было… Не важно уже, где и когда… В «восемьдесят лохматом» году…»

- Слушай, «старшой» тебя «почайханить» зовёт. «С глазу на глаз поговорить», говорит. – Сёма взял меня за плечо. – Ты бы не ходил, пожалуй. Он же контуженный на всю башку, ты же в курсе! Бл*, и не идти нельзя – будет ещё хужей! Ну что за грёбаная жисть? Лучше бы его впереди нас на мопеде поставили ехать – тут бы «духи» сразу поусирались, это было б страшнее, чем если бы он верхом на танке был. Они бы тогда из Города валом повалили, и мы были б не нужны!
- Я пойду, Сёмка. Видно, судьба такая, что ли… Спасибо за шутку, сержант – утешил, умеешь, – грустно одарил я похвалой товарища. – Дай «вязанку костей» на удачу. «Дай, Джим, на счастье лапу мне!»
- Давай, Серя. – обнялись. – А то ведь он справедлив, но и суров, палла…
Внутри палатки нас было всего двое – он и я; снаружи – густая тьма позднего вечера, нывший, выматывавший душу ветер с запада, перемешанная сотнями «берцев», колёсами «ЗИЛов» и «Уралов» грязь пополам с горным щебнем. Ещё мелкий полудождь-полуснег, и ещё – умоляюще скулившая собака безвестной породы, на то время, считаю, единственное существо женского пола, к которому нежность и доброту он проявлял, не таясь…
В ответ на мой преданный просящий взгляд:
- Впусти. Тошно ей там. Наследит – я вытру.
Мокрющая и продрогшая собаченция стремглав юркнула мимо меня куда-то в тёмный угол и тотчас затаилась, да так, что долго ничем не выдавала своего присутствия.

Заварка уже успела большими хлопьями улечься на дно кружек, но… Молчание висело между нами свинцовой завесой уже просто потому, что я никак не мог решиться спросить его о том, на что у него заранее был готов ответ. Был слышен лишь глухой гул карабкающейся по склонам бронетехники на дальнем полигоне – отрабатывали «вождение по пересечённой местности в тёмное время суток»…
- Ну что, ментов будем продолжать рожать, или о делах скорбных погутарим всё же? – разрубил он занавес.
Я сглотнул слюну – смог, а то даже никак не мог разомкнуть зубы, и, казалось, кадык приклеился к подворотничку. А дальше… Дальше он дал ответ на то, что вилось бешеной осой в моей башке – до того ещё, как я решил её выпустить наружу.
- Не место тебе здесь. – и, уже разрубая на слоги. – Не мес-то те-бе тут! В го-рах, в Го-ро-де – тем бо-ле-е!
Я попытался возразить, даже приподнялся с табурета, но он так резко переложил стальную чайную ложку, что та с жалобным всхлипом согнулась. Он дал понять, что вопрос уже решён и необсуждаем – дело лишь во времени моего «исхода».
- Просто – нельзя. – уже мягчея голосом. – Хотя бы просто потому, что не твой удел убивать, твой удел – спасать, беречь чужие жизни, и не на войне! И мне пох*р, каким образом ты это будешь делать – просто береги и спасай! Как там у тебя на свитере намалёвано, «Guard end defend» , кажется, «Беречь и защищать»? Так береги и защищай!
Это пусть по нам, стреляным, заплачут трубы военного оркестра – они ведь не для всех… Молчи и слушай меня! Мне пох*р твоё знание калибров и систем, равно как твоё умение укладываться в нормативы по сборке-разборке и ползать под «колючкой» – не это тебе надо, парень! Что ж вы в мясорубку-то добровольно лезете, идиоты, на самый шнек, к ножу поближе?!

Он встал и прошёлся взад-вперёд перед столом, с грохотом передвинул без всякой на то нужды тяжёлый табурет и снова сел, теперь уже вполоборота ко мне.
- Ты всё поймёшь со временем, не дурак. «Быть в стае» -- это «не твоё», в неё ты попал по ошибке, скорее, по собственной дурости даже.
- Да я… - вырвалось из меня ягнячье блеяние.
- Молчи, сопля! Дело твоё я перечитал и рапорт ещё вчера подполковнику подал, понял? Завтра-послезавтра «бортом» отправишься на Большую Землю, мамке помогать. Дела завтра с утра сдашь Аверченко, завтра же и документы получишь.
- Товарищ старший…
- Как ты меня зае… надоел ты мне! Вы там, в Москве, все такие жутко совестливые и правильные? Это ты приехал побыть здесь совестью нации, за «маменькиных сынков»-москвичей стыдно сделалось? У, балда… -- он толкнул меня в лоб своей тяжёлой, жёсткой, как чугунная стружка, ладонью. – Надавать бы тебе, да не выдержишь – помрёшь ещё… -- и, вдруг, почти на грани крика, глядя мне прямо в глаза: -- Ты зачем мать оставил больную «на гражданке», сюда уходя, сволочь?! Она же у тебя ОДНА, после не дадут другой взамен!

У меня затряслись губы, а глаза в один момент наполнились слезами, и я опустил голову, чтобы он не видел этого «наводнения», того, как солёная водичка капает под стол всё чаще и чаще. По всему телу будто пропустили электроток – меня всего заколотило, я почувствовал, что вот-вот потеряю сознание. Вы знаете, как быстро в глазах пол и потолок могут поменяться местами? Словом, я рухнул с табуретом вместе, что называется, «ушёл в точку».

- Вставай, Серёга. Ну, хватит. – противный запах нашатыря терзал носоглотку. – Присаживайся, вот так, осторожненько. Сейчас я тебе бровь заклею, терпи, казак.
Peccator вне форума   Ответить с цитированием
Старый 13.05.2013, 19:01   #2
тощий злюка
 
Аватар для Peccator
 
Регистрация: 10.04.2007
Адрес: Москва
Сообщений: 7,897
Записей в дневнике: 40

Re: "И был вечер"ч.1


Оказывается, я воткнулся мордой в дощатый пол и слегка рассёк правую бровь. Сколько эта бровь терпела до того, и сколько ей «посчастливилось» позже! Всё давно слилось в один шрам, теперь уже не упомнишь, по какому случаю ей каждый раз доставалось…

«Я сижу на жёстком табурете…» -- это из раннего «ДДТ». Сидел с пластырем над глазом и «фингалом» вокруг него, чувствуя себя отличником, которому поставили «кол» в дневник, причём, поставили даже без объяснения причины - там, где ученик ожидал получить «пятёрку». «За что, товарищ учитель? Что я не так сделал?! Я всё решил правильно, посмотрите ответ в конце учебника! Ну, пожалуйста…»
Годы прошли, чтобы я осознал, что он был прав, а я нет. Ответ-то может сойтись, только вот порой решение может быть совершенно иным! Даже должно быть иным!

- Серёга, да ты что? Ты чего разнюнился? Солдат, ты что?! Отставить сопли! Ещё не на войне, а уже…
Он снова переставил табурет, и теперь стол не разделял нас. Он взял меня за плечи и затряс как яблоню:
- Ну, хорош уже. Ты прости, если что не так. Ты знаешь, меня сука-баба родила на коленки Родине-матери, а та из меня человека сделала, вот поэтому я такой зверски добрый… Родной-то не было – детдомовский я, понимашь ты…
Меня перестало колошматить. Вы знаете, что значит выражение «взять себя в руки»? Так вот: я вцепился в свои коленки пальцами, да так, что он испугался, увидев, как те хрустнули и побелели.
- Хорош! Будя! - и похлопал меня по спине. – Ещё коленки оторвёшь… -- после, держа за плечи: -- Пройдёт время, оно покажет, что я был прав. Вся твоя злость, весь твой пыл и юный задор – глупость молодёжная, которая на войне медного гроша не стоит. Не злись, тем более, на весь мир, что он не таков, каким ты его хочешь видеть – он тебе ничего не должен…
Помолчал с минуту и добавил:
- Волком тебе всё одно не стать – тут хватка нужна, зубы, злость истинная, умение быть в стае. А сейчас ты просто одинокий койотишка, которому кажется, что он один-одинёшенек во всём мире, и потому глупо злится на этот мир… Не отращивай ты волчьи зубы – не надо. Твоя задача, на всю оставшуюся, как говорится, жизнь – остаться человеком! Убей в себе зверя!
- А как же ты… вы? – сквозь очередной всхлип.
- Ты крещёный и верующий – видел, как ты крестом себя тайком осеняешь. Вот, лучше топай в священники – толку будет больше. Небось, помнишь: «Пусть мёртвые погребают своих мертвецов». Мои болячки – мне и разбираться с ними. Да итить твою мать – у нас чай давно остыл! -- внезапно рявкнул он так, что собака по имени Собачинка, лежавшая дотоле в тёмном углу под кушеткой, и не без некоторого страха наблюдавшая весь этот «спектакль», подскочила, как укушенная пчелой, и яростно забрехала.
- Смолкни, дурёха! Вот ещё ты мне добавочно проблему создай! – назидательно сказал он животному, пригрозив кулаком, и обернулся ко мне, выправляя погнутую ложку. -- Пока я тебе нотации читал, чайник остыл! Всё, кончай базар! Выплесни чай – новый заварим. Разводи пары, грей воду!

И мы сидели и пили чай. Я упросил заварить мне «послабже», потому что «покрепше», который любил старший прапорщик, я бы пить не смог – это походило ядрёностью на средство от дизентерии. До сих пор не представляю, как после такого «чая» вообще можно было спать. Макали в чай печенье, больше походившее твёрдостью на метлахскую плитку, брали из пол-литровой банки яблочное повидло, скорее напоминавшее гибрид оконной замазки и сапожного гуталина, уваренный с сахаром. И говорили уже совсем на другие темы, избегая даже упоминания о том, о чём шла «лекция» каких-то полчаса тому назад…

- Титьтвуматьто!
Я налетел впотьмах на ведро, служившее нам с Семёном и ещё парой ребят «сторожком» у входа в нашу палатку.
- Кого там? – раздался злющий сонный голос.
- Меня там… -- ответил я. – Чайник ставьте.
- Какой, нахрен, чайник тебе ночью?! – из одного угла.
- Ёпересете, мы ж тебя уже было похоронили… -- из другого, второпях включая свет.
Допросы-расспросы: да что, да как, да по чему и сколько били… Смешно…
- Ё-моё, здорово он тебя…
- Это я сам.
- Да ладно, а то мы «старшого» не знаем!
- Ребят, «я вахты не в силах стоять»! Или чай пейте – вон, «старшой» печенюхами угостил, или спите. Я последнее выбираю, я устал очень – без двадцати три…
Сколько ни теребили они меня, добиться толкового рассказа о сути нашей со «старшим» беседы так и не смогли. Да я и сам не хотел докладывать. Потому что тупо, буквально по-деревянному тупо хотел спать…

«И был вечер, и было утро…»
И встало солнце, как ни в чём не бывало, словно не шла не так уж и далеко война, и не гибли люди на ней в тот час. И ребята наспех пили чай с пожалованным самим товарищем старшим прапорщиком печеньем, и между делом втихаря перемывали мои грешные косточки – это мы про баб говорим, мужики, что, дескать, они языками всё чешут, а сами-то, сами!
- Который час? – я с трудом разлепил веки, ещё не вспомнив подробностей прошедшего вечера и ночи.
- Два часа как «свистнули», полчаса как ищем. – с усмешкой сказал Семён. – Пора, красавица, проснись! Нас обокрали! С дембелем тя!
Новости в нашем «учебно-лечебном заведении», как я его называл, расползались быстрей, чем тараканы по коммунальной кухне, когда свет ночью врубишь, так что немудрено было, что ребята всё уже знали.
Я глянул на часы – восемь двадцать. Выходит, я побудку почти на полтора часа проспал!
- Какого… не разбудили?! – на бегу, по пути к умывальнику. – Что, языки у всех парализовало, что ли?
- А у нас москвичи на особом положении – их даже старшие прапорщики рекомендуют не будить вовремя… - съязвил Федя-тамбовчанин, здоровенный белобрысый парниша, присоединившийся к нам всего неделю тому назад.
- Слышал я это где-то уже… -- ответил я, вытираясь полотенцем. – «Москали зьилы наше сало, тай выпили нашу горылку». Мало вас, кулаков толстож*пых, Тухачевский тогда на Тамбовщине порубал, в прошлом уже веке…
- Ах ты… -- Федя выскочил из-за стола и кинулся ко мне. – Убью, с*ка!
Я едва успел увернуться – Федькин кулачище просвистел от моего уха буквально в сантиметре. Я с силой пихнул могутное тулово в сторону направления удара, пришедшегося «вхолостую». Фёдор потерял равновесие и, зацепив рукой умывальник, табуретку и, прихватив к ним же ещё и ведро, грохнулся в угол.
Диман и Сёма через полсекунды ринулись нас разнимать. Если бы они этого не сделали, один из «кулачных бойцов», пожалуй, не уехал бы в Москву. Нет, уехал бы, может быть, но в стандартном прямоугольном ящике или на носилках, а другой пошёл бы бодреньким шагом под трибунал…
- Ах ты ж, гнида… Ах ты, падаль московская… -- Федя норовил выпутаться из цепких объятий Димки, нависшего на его плечи сзади. – Пусти! Дай я его в грунт по шляпку забью! Оба глаза ему подкрашу!
- «Давай-давай, шуруй-шуруй, начальству – план, рабочим – х*й!» -- цедил я сквозь зубы, удерживаемый изо всех сил Сёмушкой.
- Тихо, гады! – едва не оглушил меня Семён, гаркнув над ухом. – На войну идём, а сами друг друга готовы положить ни за х*р собачачий! Под «трибуну» захотелось?! Устрою запросто! А могу и из «макара» обоим ноги отстрелить – я ваш командир, или где?! Живо у меня остыли оба!
- Ну да… -- тяжело сопел Федя. – Им и дембель через две недели, и девки самые-рассамые…
- Ах ты… -- на сей раз взъярился уже я. – Если ты её хоть чуть, я тебя зубами загрызу…

- Так-так, очень интересно. -- донёсся с порога голос отца-командира. – Это мы так прощаемся, значит… Гобарев у нас моего «гостинца» уже пробовал – как, солдат, грудка болит ещё?
- Так точно… -- согласно мотнул я головой, памятуя манеру «старшого» решать конфликты подобного рода методом вывода за палатку с последующим «пробитием фанеры»*. Удар камээсника-«среднетяжа»* в «дыхалку» -- «это вам не это», лучше вести себя примерно…
- Сержант Аверченко, подержите пакет, не вскрывайте только. Рядовой Нестеренко! За мной! – в спокойствии этого голоса мы, уже чуточку знавшие его обладателя, сразу почувствовали инфернальные нотки.
- Товарищ старший прапорщик, не имеете права!

Феденька! Старший прапорщик имеет здесь столько прав, сколько хочет иметь! Если он захочет всех «иметь» – он это сделает, не сумлевайся даже! Потому что, в отличие от офицеров, практически всегда рядом…
Старший прапорщик впервые за долгое время, похоже, столкнулся с такого рода странным «атмосферным явлением» - нижний чин попытался заявить о каких-то «правах». Прапорщицкая бровь выгнулась дугой: «кес кю се? Нё компран па…»*
- Я сказал -- ЗА МНОЙ! – мороз сразу погладил меня своей снежно-ледяной рукавицей между лопатками – мне живо припомнилась эта ночная интонация…
Peccator вне форума   Ответить с цитированием
Старый 13.05.2013, 19:04   #3
тощий злюка
 
Аватар для Peccator
 
Регистрация: 10.04.2007
Адрес: Москва
Сообщений: 7,897
Записей в дневнике: 40
Осторожно мат

Re: "И был вечер"ч.1


Федя обречённо выдохнул и вышел вслед за Неистовым Твердыщем (Это уже я его так наименовал. Говорят, ему такое прозвище даже понравилось – Неистового Роланда, дескать, напоминает, ага.) Через минуту послышались два довольно крепких глухих удара и падение наземь чего-то массивного. Мы втроём, молча, понимающе переглянулись…
Ещё через минуту они вернулись: прапорщик, слегка потирающий костяшки кулаков, и Федя, в позе «бегущий египтянин»*, судорожно всасывающий в себя воздух ртом, как пылесос на пределе мощности.
- Так на чём мы остановились? Ах, да: Гобарев у нас отправляется домой, – как ни в чём не бывало, продолжил старший прапорщик, -- так что можете его с этим сердечно, - тут он оглянулся на Нестеренко, никак не могущего придти в себя, -- и от души поздравить и сразу же попрощаться. Почему сразу? Да потому что до хрена работы, лентяи! Ночью была непогода, насколько вам известно; подъездные пути разбрюзгли, машину по склону пускать опасно, так что больных и раненых отправим на «вертушке», а площадку для неё надо ещё расчистить от всякого хлама, который нанесло ураганом за ночь. На процедуру прощания отвожу вам пятнадцать минут. Гобарев, возьмите у Аверченко пакет, проверьте, всё ли на месте. И давайте, укладывайтесь – когда «вертушка» будет, пока до предела не известно. Лучше соберитесь заранее, чтобы после трусы в носки не заправлять на бегу…
Я проверил. Всё было в порядке. «Подорожная» в норме.
- Так точно, товарищ старший прапорщик!
Он повернулся к выходу, сделал было шаг и остановился, не оборачиваясь.
- Если, мать вашу в печёнку-селезёнку, через пятнадцать минут тут будет такое же безобразие, как в прошлый раз, Гобарев и Нестеренко уедут совсем не тем маршрутом, на который рассчитывают… Всё. – и вышел.

- Ну что, ребята… -- начал было я и запнулся – горло сдавило спазмом. Две недели. Две недели всего бок о бок (я не про Федю, конечно) – а уже привык…
- Да ладно, Серж. Чего там. Он нам всё объяснил. Ты, правда, зря сюда рванул – тебя дома ждут… -- Диман старательно подбирал слова. Всегда. Я это сразу заметил, с первого дня.
Я скорчил болезненную гримасу, будто комар в глаз попал. Потому что все они были правы: Сёма, Диман, Твердыщ – человек должен быть на своём месте. А здесь я был не на своём…
- Серый, давай-ка быстренько «по маленькой», чтобы дорога была легче. Что называется, «на посошок». – Семён достал фляжку. – Присядемте…
- Федь, а, Федь… -- позвал я. – Давай, чтоб без обид. Один ляпнул, другой подхватил – так нельзя. Мож, не свидимся уже никогда, не добре так разбегаться, с камнями за пазухой…
- Да ладно, чё мы, звери, что ли? Ты тоже в голову чё попало не бери. – буркнул Фёдор и закашлялся. – Вот зараза: бьёт как из противотанковой пушки, чуть всю душу в позвоночник не вогнал…

Мы уселись за стол вчетвером. Десяток минут остался, чтобы запомнить друг друга, выпить «прощальную», обменяться адресами и телефонами…
- Ну, ещё по тридцать капель, пока не мешает никто. – Сёма, с таинственным видом иллюзиониста, достал из-под ремня ещё одну фляжку. – Спокойно, девочки, я достану после ещё. И ещё. И ещё – нас же тут любят принцессы в белых халатах! Эх, пока крутится барабан моего револьвера, я хочу передать привет… И вот, по конфеточке каждому. Вздрогнули, что ли…

Обнялись поочерёдно и все вместе, зная, что вот так, вчетвером, уже точно никогда не встретимся…
- Вот это я понимаю, вот это правильно. – вынес вердикт заглянувший в палатку «старшой». – Ажно прослезиться можно… Пошли, ребята, работа ждёт. Гобарев, можешь прощальный тур сделать до оперблока и назад – тебя заждались там. Заодно пусть бровь твою посмотрят и обработают. Собрался уже?
- Так точно.
- Ну вот и ладушки. Настёна тебя ждёт. – вполголоса, когда ребята уже вышли. – Топай живей!

«Москвичей не любят нигде». А москвичек? «Люблю тебя, но странною любовью»? Я так и не успел тогда задать ей этот вопрос. Мы просто стояли около палатки и молчали, потому что слова были не нужны. Вы спросите, любил ли я её? Будете странно удивлены, наверное, когда узнаете ответ – любил как сестрёнку. Потому что мне было почти двадцать семь, а ей всего двадцать, для меня тогдашнего – чудовищная разница в возрасте. Моё маленькое русое чудо с васильковыми глазами-озёрами…
Что теперь-то, спустя столько лет?! Да, тоже могло быть иначе, да, могло пойти по иному сценарию. Но уж пусть теперь всё идёт так, как идёт…
- Серёжа… Серёжка, ты слышишь? «Вертушка» летит!
Короткий прощальный поцелуй, с твоей стороны совсем не по-сестрински – горячий, отчаянный, обречённо-страстный… От тебя пахло «барбарисками», от меня – полуразбавленным «спиритус медици». Я помню. И последнюю нашу «ту самую» нежданную-нечаянную московскую встречу -- помню. Такое не забывают…

- Ну что, все, что ли? Чего стоим, кого ещё ждём? – пилот недовольно плюнул в открытую «форточку».
Я взвалил на плечо свой баул с барахлом. Тяжело. Ничего, «своя ноша не тянет», как говорится. Будем грядку поливать машинным маслом – вдруг вырастет то, что нужно? Ххехх…
Оглянулся. У края площадки стоял старший прапорщик, гладя сидевшую рядом Собачинку. Выпрямился, поднял руку прощально. Что-то сказал, но не было слышно – «корова»* уже начала прогревать двигатели. Я прищурился, чтобы прочесть по губам. Я всё тогда понял верно – ты подтвердил это спустя почти десять лет, когда мы встретились ещё раз:
«Прощай, Одинокий Койот! Становись Человеком!»


Примечания:
АК-74* – Автомат Калашникова образца 1974 года.
«пробитие фанеры»* - удар в солнечное сплетение или грудину. Типичный приём, чтобы не портить цвет лица избиваемого…
Камээсник-«среднетяж»* - здесь: кандидат в мастера спорта по боксу в среднетяжёлой весовой категории.
«кес кю се? Не компран па…»* - «что это такое? Не понял…»(фр.)
Поза «бегущий египтянин»* - то есть согнувшись пополам.
«корова»* - вертолёт Ми-8.

© ulymson aka gemitator февраль-март 2013
Peccator вне форума   Ответить с цитированием
Старый 13.05.2013, 20:05   #4
Неприкаянный читатель
 
Аватар для Нильс-ойка
 
Регистрация: 04.06.2009
Адрес: Урай, ХМАО
Сообщений: 3,740
Записей в дневнике: 10

Re: "И был вечер"ч.1


Цитата:
Сообщение от Peccator Посмотреть сообщение
«Прощай, Одинокий Койот! Становись Человеком!»
Прям речь индейского вождя.
В остальном - читается на одном дыхании.
Нильс-ойка вне форума   Ответить с цитированием
Старый 13.05.2013, 20:17   #5
Coluber constrictor
 
Аватар для Poloz
 
Регистрация: 26.05.2010
Адрес: Украина, Черкассы
Сообщений: 1,289

Re: "И был вечер"ч.1


Сильно.
Но, имхо, к концу накал спадает, а жаль...
Poloz вне форума   Ответить с цитированием
Старый 13.05.2013, 20:25   #6
тощий злюка
 
Аватар для Peccator
 
Регистрация: 10.04.2007
Адрес: Москва
Сообщений: 7,897
Записей в дневнике: 40

Re: "И был вечер"ч.1


Poloz, кабы не добрый командир, дырок бы во мне понаделали... Так что какой там накал?
Peccator вне форума   Ответить с цитированием
Старый 13.05.2013, 21:02   #7
Coluber constrictor
 
Аватар для Poloz
 
Регистрация: 26.05.2010
Адрес: Украина, Черкассы
Сообщений: 1,289

Re: "И был вечер"ч.1


Peccator, я же не про житейские волны, там всё чин-чинарём нарисовано. Я о построении эссэ. Мощное начало - заканчивать бы тож так же мощно, но... То, что в начале в кулак сжалось, к концу чуть успокоилось и расслабилось, вот я о чем.

Или, стоп, это же первая часть? Ну тады - sorry, значь рано ещё, подожду

Последний раз редактировалось Poloz; 13.05.2013 в 21:05.
Poloz вне форума   Ответить с цитированием
Старый 14.05.2013, 00:18   #8
тощий злюка
 
Аватар для Peccator
 
Регистрация: 10.04.2007
Адрес: Москва
Сообщений: 7,897
Записей в дневнике: 40

Re: "И был вечер"ч.1


Цитата:
Сообщение от Poloz Посмотреть сообщение
То, что в начале в кулак сжалось, к концу чуть успокоилось и расслабилось, вот я о чем.
Дык жеж в разговоре с отцом-командиром и было самое главное! Хорошо сказано "в кулак" - там "бой" всегда выходил не в пользу подчинённого (ну, о том уже в тексте есть). Спорить с товстарпрапором было себе во вред: можно было и зубов лишиться, не то, что на карачках поползать Но такого рода "экзерсисы" случались редко, для этого дяденьку, прошедшего две "незнаменитые" войны, надо было сильно побеспокоить. "Суров, но справедлив" же! Хотя суров, пожалуй, поболе, и многим доставалось почти зазря - просто оказывались в ненужном месте и не там, где надо, когда у "дядьки" было хреновое настроение (а оно у него редко бывало благостным).

А эссе... Ну, не хотелось мне "выстраивать сюжет", росписи расписывать. Да и наваял это, сидя в больничном лифте, в блокноте, обычной шариковой ручкой. Бывает так: годами в тебе сидит, ноет на погоду, а после выхаркивается осколком, с кровью, и становится легче дышать. По поводу продолжения надо подумать: люди вообще не любят читать о кровище, мордобое, смерти и тому подобном - проще какую-нибудь поганую "Техасскую резню бензопилой" посмотреть. Ибо заранее знаешь, что было не с тобой, и вообще не было - так, придумки. А покумекать над продолжением можно. Или вовсе над другим материалом - давно не работал...
Peccator вне форума   Ответить с цитированием
Старый 14.05.2013, 01:31   #9
психастенический психопат
 
Аватар для Дарья
 
Регистрация: 23.01.2013
Адрес: Барнаул
Сообщений: 1,552

Re: "И был вечер"ч.1


Я ничего не понимаю в прозе, тем более в такой, мужской. Но прочитала из уважения к автору.
Дарья вне форума   Ответить с цитированием
Старый 14.05.2013, 03:54   #10
Заблокирован
 
Регистрация: 23.11.2012
Адрес: Королевство Дания
Сообщений: 1,503

Re: "И был вечер"ч.1


Все хорошо, придраться вроде не к чему, но присоединюсь к Даше - слишком уж мужская проза. Так-то все профессионально, Сергей. Поздравляю.
Mishka вне форума   Ответить с цитированием
Ответ

Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход


Текущее время: 12:04. Часовой пояс GMT +3.



Powered by vBulletin® Version 3.8.6
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
Права на все произведения, представленные на сайте, принадлежат их авторам. При перепечатке материалов сайта в сети, либо распространении и использовании их иным способом - ссылка на источник www.neogranka.com строго обязательна. В противном случае это будет расценено, как воровство интеллектуальной собственности.
LiveInternet