Современная поэзия, стихи, проза - литературный портал Неогранка Современная поэзия, стихи, проза - литературный портал Неогранка

Вернуться   Стихи, современная поэзия, проза - литературный портал Неогранка, форум > Наши пациенты > Палата N5 : Прозаики

Палата N5 : Прозаики Ничто так не развивает творческий почерк, как автографы.



Ответ
 
Опции темы

Incredibile! Итальянский триптих

Старый 19.08.2011, 23:16   #1
deep diver
Модератор
 
Аватар для Ариадна Радосаф
 
Регистрация: 18.11.2008
Сообщений: 4,114

Incredibile! Итальянский триптих


Incredibile!..
(Невероятно!..)

Итальянский триптих

Франческа

[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]

Музыка:
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]
(Amarcord)


Из путешествия по Италии Ася привезла домой венецианскую маску. Повесила на стену над журнальным столом и вздохнула – маленькая летняя жизнь кончилась.
Она купила ее где-то у моста Риальто – приметила еще снаружи, сквозь витрину. Выбирать не пришлось, хотя для приличия Ася потопталась в магазинчике, разглядывая таинственные безглазые лица: хитрые, веселые, зловещие – все были одинаково хороши, но глядели мимо, а эта смотрела прямо на нее с ироничной, но великодушной улыбкой, чуть приподняв тонкую бровь. Вручая покупку, продавец неожиданно наклонился к Асе и тихонько сказал, указывая на пакет: «Франческа!»
-Ее так зовут?–удивилась та.
Итальянец закивал, показывая жестами что-то невероятное и прекрасное.
-И кто эта Франческа?–заинтересовалась Ася, но ничего более не узнала - хозяин лавочки только поднимал глаза и разводил руками, таинственно улыбаясь.

Теперь Франческа висела в Асиной квартире и была фантастически неправдоподобна среди книжных полок и пылящихся на окне кактусов. Горячее солнце и соль Адриатики продолжали витать вокруг нее, незаметно наполняя пространство ощущением прихотливой гармонии и задорного своеволия, притаившихся в прорезях для глаз насмешливой венецианки. От нее исходило сияние, и не только потому, что лицо было покрыто золотой краской. Ася никак не могла себе этого объяснить, но у нее возникало порой ощущение, что это – внутренний свет, подобие души, отражение той самостоятельной жизни, которой живет маска.
По окнам уже стучали осенние дожди, а они все еще привыкали друг к другу – слишком большая пропасть лежала между пугливой, застенчивой Асей, давно похоронившей былой романтизм в затрапезной конторе, и золотой, легко улыбающейся уголками губ итальянкой. Потом, откуда ни возьмись, пришло ощущение великого маскарада – жизнь, которая всегда казалась томительно медленной, вдруг побежала вперед, пестря событиями. Но главное заключалось даже не в этом. Ася, едва ли не с детства писавшая стихи, теперь перешла на прозу – получалось неплохо и необыкновенно радовало: она любила плести словесные кружева. Кружевницы с острова Мурано – уж не из них ли была и Франческа? – могли спокойно отдыхать: Асины вещи были сотканы не хуже их знаменитых изделий.
Однажды она поймала себя на том, что мысленно примеряет изящную маску, и с этого дня увидела мир глазами Франчески и начала тащить себя за волосы из болота гиблой рутины, которое едва не засосало ее робкую душу. Она решилась опубликовать в Интернете рассказ. Потом другой, третий… Золотая Франческа в украшенной черными перышками шляпке смеялась от радости и заговорщически подмигивала.
Постоянная писанина вдруг превратилась в потребность. Окружающее все более виделось хороводом метафор, вспыхивающих оранжевыми и зелеными огнями на ночном берегу, в голове шумели Адриатические волны, кричали чайки и мягко хлопали крыльями стаи голубей с площади Сан-Марко. Казалось, Франческа диктует ей, закручивает сюжеты, водит героев кривыми, запутанными улочками Венеции и выносит к финальным сценам по изогнутому, как инь-ян, Гранд-каналу…
Впервые в жизни Ася была счастлива. Единственным, что пострадало от метаморфоз, была личная жизнь. Раньше она встречалась с Виктором и проводила с ним много времени: в мастерской художника находилось место для скромной и незаметной любовницы, которая готовила еду и позировала, ничего не требуя и ни на что не претендуя. Едва она перестала быть тенью, как все закончилось.
Ася уже не примеряла на себя маску – она просто перестала ее снимать…Ей казалось, что они с Франческой одно целое, маска прилипла, вросла в собственное лицо, которое потихоньку забывалось. Они впивались друг в друга, как вампиры, тянули жизненные соки, забирали лучшее. Франческа отняла у нее любовь и подобие семьи, Ася черпала бездонным ковшом свой крепнущий талант.
Ее неудержимо тянуло в Венецию, снился по ночам невероятный город-рыба, текучий, скользящий, играющий отражениями и оттенками, весь насквозь театральный – чистое искусство, плод быстрой и странной фантазии…

И вот она вновь на площади Сан-Марко. Воздух показался родным, подарил эйфорию, как глоток кислорода. Магазинчик у моста Риальто никуда не исчез, и тот же самый торговец расплылся в дружелюбной улыбке.
-Франческа?–он округлил глаза и зажестикулировал.
-Си,-подтвердила Ася, сдержанно улыбаясь.–Франческа.
Продавец стал серьезным и тихо сказал по-английски:
-Хотите другую? Пожалуйста…Вот Лаура, Бьянка, Ванда… Покровительствуют семейному счастью…
-Но, но, синьор,-мягко остановила его Ася.–Грацие. Франческа. Только Франческа. Прощайте.
Она вышла из лавочки и, улыбаясь, подумала, что облизанные волнами нижние этажи домов, все же, не выбеленные, как писал Бродский, а черные, покрытые илом и ракушками, пропитанные, как губки, всепроникающей водой. В фарфоровом небе над Сан-Марко уже не висели беспечные стаи голубей, которых ненадолго выжила городская власть… В остальном все было, как прежде.
«В темно-лазурном фарфоровом небе, - уточнила она, зная, что не забудет ни слова, –грацие, Франческа».
Ариадна Радосаф вне форума   Ответить с цитированием
Старый 19.08.2011, 23:20   #2
deep diver
Модератор
 
Аватар для Ариадна Радосаф
 
Регистрация: 18.11.2008
Сообщений: 4,114

Re: Incredibile! Итальянский триптих


Жаркий ветер лагуны

[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]

Музыка:
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]


Машина врезалась в Адриатику неожиданно. В Италии все происходит внезапно, падает на голову аккордом crescendo и звучит иерихонскими трубами, держа вас в постоянном тонусе и радостном возбуждении. Моря, омывающие эту страну, вечно неспокойны. «Il mare e agitato, - говорят итальянцы, - море неспокойно…»
Вот и Адриатическое было в ажитации. Оно сгребло Макса вместе с дорогой и потоком машин - и поволокло вперед по узкой косе, последнему оплоту въезжающего в Венецию транспорта, норовя достать брызгами сквозь лобовое стекло. Он почти не запомнил, как припарковал машину и пересел на катер, чтобы продолжить нестись, уже не по твердой земле, а по каналу Джудекка – шумной, ярко-бирюзовой пучине, привычно хозяйничающей в этом полоумном городе. Брызги били в лицо, вокруг шныряли лодки и катера, у причала маячил океанский лайнер «Xania» высотою с десятиэтажный дом – лагуна жила полной, многоцветной жизнью, и солнечный жаркий ветер срывал с гостей шляпы, оставляя бедолаг испуганными, лохматыми и безудержно, беспричинно счастливыми.
На площади Сан-Марко, как всегда, кишел народ. Стаи голубей носились над ошалевшими людскими потоками, экскурсоводы деловито бубнили в микрофоны, время от времени устремляясь в известном им одним направлении и помахивая над головой зонтиками, пластиковыми цветками на длинных прутьях и прочими опознавательными знаками, за которыми, как стаи мотыльков, летели оглушенные и ошарашенные туристы.
Макс специально приехал в Венецию один. Он бывал здесь и прежде, но никак не получалось остаться наедине с городом, углубиться и потеряться, кануть в запутанные лабиринты улиц без транспорта, каналов без набережных. Ему удалось быстро миновать Мерчерию – торговую улицу с волшебными окнами, в которых смеялись золотые маски и сияли россыпи украшений из муранского стекла. Праздничное мерцание подняло настроение, подарило потерянную где-то по дороге из детства бесшабашность, и, выйдя к мосту Риальто, Макс заметил, что улыбается без причины, а в голове не осталось ни единой сколько-нибудь здравой мысли.
На причале «Понте де Риальто» он сел в вапоретто, набитый людьми трамвайчик, и покинул туристские тропы, а вместе с ними – остатки реальности…
Народ входил и выходил, девушка-контролер ворочала тяжелые сходни, протяжно выкрикивая по несколько раз названия остановок. Сначала вокруг слышалась разноязыкая речь, но постепенно Макс заметил, что на палубе нет больше туристов. Рядом была публика попроще: с одной стороны гомонила итальянская молодежь, с другой – крепко, почти не балансируя, стояли две женщины. Одна – колоритная смуглая старуха, гортанно смеявшаяся над рассказом своей спутницы, вторая же, эта самая спутница, была не похожа на уроженку Венето или Тосканы – золотые волосы, растерзанные горячим ветром, светились нежным, трепещущим ореолом, а глаза были мягкими и ласковыми, цвета гречишного меда. Обе пассажирки быстро болтали по-итальянски, а Макс глупо улыбался, вслушиваясь в их речь, представлявшуюся ему набором музыкальных терминов. Внезапно он понял, что женщины говорят о нем. Они не смеялись, не перемигивались и не смотрели в сторону Макса, но неуловимые флюиды коснулись его и заставили насторожиться.
-Аллегро, модерато… - задумчиво пробормотал он, и не успел договорить последнего слова, как его вдруг осенило, обожгло моментальное прозрение…

Жизнь, которую вел Макс, была, по его собственному убеждению, совершенно убогой. Он работал ради денег – частично в театре, малюя декорации к второсортным спектаклям, частично – в своей студии, давая уроки начинающим. Собственные выставки случались, но, все больше, в каких-то неожиданных местах: то в местном офисе Газпрома, то в коридоре мэрии – друг Петька, вхожий в инстанции не раз этому способствовал. Удавалось даже кое-что продавать и получать заказы, однако лучшее – последняя его коллекция, плод десяти лет напряженной работы – не находила понимания публики. Он выкладывал фотографии работ в Интернете, создал даже несколько роликов, сопровождая показ работ музыкой и чтением своих стихов, – все было напрасно: ценителей не находилось. Временами его охватывало отчаяние, потом природный оптимизм опять брал свое. Однако в последнее время отчаяние углубилось, и этому немало поспособствовала личная жизнь художника, которая к его тридцати семи годам была вполне управляемой, но не вполне счастливой…
Женат он был давно и, казалось бы, удачно. В их браке с Мариной было все: дружба, взаимопонимание, привычка – все, кроме любви, иссякшей вскоре после свадьбы и оставившей после себя лишь легкое изумление и озадаченность, как такое могло случиться, откуда пришло и куда улетучилось. В жизни Макса была другая женщина, однако и эта параллельная линия не служила источником счастья: его любовь не находила взаимности и вот уже много лет приносила страдание, хотя, надо признать, давала и мощный импульс к творчеству.
Елена Сергеевна не любила его и ничего не могла с этим поделать, хотя не любила и никого другого – есть женщины, которые так и не соглашаются на что попало, предпочитая второсортным альянсам одиночество класса «люкс»… Он потерял голову с первого взгляда, лишь после внимательно разглядев золотистые волосы и медовые глаза, а тогда, в первый момент, лишь почувствовав поразивший его морской утренний воздух и услыхав крики чаек над неспокойной водой… Отчего обдало его этой первозданной соленой свежестью? – Макс и не знал, не помнил такого ощущения, разве что в детстве, на Крымском обрывистом берегу, куда бегали смотреть восход с рыжей Хеленкой, мать которой сдавала им каморку с занавеской вместо дверей…

Музыка:
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]


«Елена, Хелена… - он вздрогнул от нового случайного совпадения, мелькнувшего в расползшихся мыслях, - узнать бы, как зовут эту итальянку…»
Она не напоминала Елену чертами лица, была жестче, грубее, как ему показалось, материальнее.
«Словно ожившая Галатея, - усмехнулся Макс. – Это материализация. Я просто перегрелся».
Между тем, Галатея, кажется, прощалась со своей собеседницей. Та громко восклицала, похлопывая ее по рукам и ласково приобнимая, что свойственно многим итальянцам. Уже легли на причал шаткие сходни и метнулась над ними золотая волна пушистых волос, а старуха все еще кричала вслед, и вдруг схватила за руку Макса и прямо в лицо ему быстро и громко зашептала что-то отчаянное, страстное. И он словно понял ее: вскочил и бросился следом за своей Галатеей, прыгнул на причал, потому что девушка-матрос уже успела убрать трап…
-Пер фаворе, синьора, - задыхаясь, пробормотал он, заглянув в удивленные глаза, - пер фаворе, скузи… извините, черт побери… sorry, please… Елена?
-Нада, - засмеялась она, очевидно, ни слова не понимая ни на каком языке, кроме итальянского, а затем произнесла что-то быстрое, легкое и, ткнув ему пальцем в грудь, вопросительно замолчала.
-Макс, - улыбнулся он. – Вот и познакомились…

О том, что было с ними потом, Макс вспоминал впоследствии, как о солнечном ударе. Они быстро и много говорили на разных языках, понимая и сочувствуя, проникая в такие потаенные уголки родственных и измученных душ, куда дотоле не дано было проникать даже дневному свету. Издавна обманывающий людей миф об утерянных половинках предстал вдруг перед ними во всем своем великолепии: оба поняли, что вся жизнь, прожитая до этих минут, была лишь запутанной, извилистой, как в Венеции, улицей, которой брели они навстречу друг другу и которой разойдутся потом в разные стороны, чтобы как-нибудь завершить в одиночестве странную сказку жизни.
Макс увидел вдруг, что новая знакомая – не тень его безответной любви, скорее, обе – и рыжая Хеленка, и его Елена Сергеевна – лишь отражения живой, чувственной Нады, пробные шары, намеки на встречу с ней, настоящей… Они незаметно оказались в маленькой затемненной квартире, на двери которой, выходящей на узкую полоску набережной, виднелся номер: 2028.
Жалюзи на окнах пропускали косые полосы света, которые падали на широкую кровать, застеленную темно-синим шелковым бельем. На низком журнальном столе зеленела изящная муранская ваза, и неизвестные цветы выплывали из полумрака фиолетовыми морскими звездами.
Макс никогда не был особенно падким на женщин, не в его характере было волочиться за первой встречной, одним словом, представить его участником подобной авантюры было совершенно невозможно. Однако же это происходило с ним, и он погрузился в происходящее так глубоко, что не чувствовал времени: закончился день, пролетела ночь, затем пробежали еще день с ночью…
Она была горячей, свежей, соленой – совсем как жаркий ветер лагуны. Он опомнился только новым, восхитительно юным утром, а когда начал плавиться третий день, вышел из двери № 2028 и побрел прочь неизвестными улочками, запоминая дорогу, чтоб непременно вернуться.
-Риальто-маркет, следующая – Понте де Риальто… Понте де Риа-а-а-а-альто! – другая девушка, управлявшаяся со сходнями, сказала ему вежливо, - ту юэроз, синьор.
Макс заплатил два евро и прислонился лбом к металлическому поручню, ища прохлады и пытаясь сосредоточиться на окружающем, но перед глазами по-прежнему стоял синеватый сумрак квартиры с окнами на канал, губы чувствовали вкус жадных, тающих под его натиском поцелуев, а душу заполняла радость обретения, еще не осознавшая, что должна будет неминуемо уступить место горечи скорой потери…

Как получилось, что он забыл дорогу? Почему ноги не привели его назад, а носили вместо этого сначала по Санта-Кроче, затем по Канареджио, но все тщетно, впустую, дверь № 2028 то ли канула в небытие, то ли вовсе не существовала…
Ариадна Радосаф вне форума   Ответить с цитированием
Старый 19.08.2011, 23:21   #3
deep diver
Модератор
 
Аватар для Ариадна Радосаф
 
Регистрация: 18.11.2008
Сообщений: 4,114

Re: Incredibile! Итальянский триптих


Музыка:
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]


Через неделю он уезжал из Венеции по Джудекке, отчаявшись рыскать улочками, разбегающимися паутиной от Гранд-Канала. Обезумевший ветер вновь швырял в лицо брызги, свистал и улюлюкал, пускал по воде стаи бешеных псов, готовых затравить маленький катерок и грызущих его со всех сторон хищными белыми зубками, с которых капала морская пена…
Вернувшись домой, Макс неотступно думал о Наде. Жена Марина вновь заняла законное место в его жизни – это была дружба, не пересекавшаяся с чувствами Макса к другим женщинам, и в этом не было ничего странного. Удивительным оказалось другое: ему неожиданно позвонила Елена Сергеевна, позвала в гости. Раньше Макс потерял бы голову от радости, теперь же он погрузился в раздумье, решая, идти ли на долгожданную встречу. Решил пойти, посмотреть, что из этого получится…
И ведь получилось! Совершенно внезапно каменная Галатея ожила и ответила на многолетнее упорное чувство. Образ Нады потускнел слегка, слился со знакомым, любимым и таким же медово-золотым образом его Леночки – теперь Макс уже не знал, которая из них настоящая. Экспрессивная итальянка, казалось, вдохнула жизнь в свою белокожую северную сестру, подарила ей тайну любви, которой та доселе не знала.
Некоторые вещи поражали Макса, ибо многое, многое в поведении этих двух женщин оказалось одинаковым, общим. Он получил Елену и вновь обрел потерянную Наду, хотя и надеяться не мог на подобный финал… Волшебная Венеция щедро одарила его, и он навек полюбил ее горячее, соленое дыхание.
«Тайна любви сильнее, чем тайна смерти», - сказал кто-то из древних. Она наполняет повседневность неожиданными происшествиями, делает нам сюрпризы на протяжении всей жизни, украшает ее странными поворотами, а иногда дарит вдруг подлинное счастье тем, кто совсем отчаялся. У любви тысяча масок, в которых пляшет она на всеобщем карнавальном шествии, но есть и истинное лицо – оно обращено к Богу...
Ариадна Радосаф вне форума   Ответить с цитированием
Старый 19.08.2011, 23:23   #4
deep diver
Модератор
 
Аватар для Ариадна Радосаф
 
Регистрация: 18.11.2008
Сообщений: 4,114

Re: Incredibile! Итальянский триптих


Танцующие пинии

[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]

Музыка:
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]


Купол неба дышал кобальтовой синевой. Почти так же, как расписанная Микеланджело Сикстинская Капелла. Казалось, что он втягивает в себя людские страхи и ожидания, всасывает их, словно гигантская воронка, уносит в невыносимую глубь. Колебания, надежды, счастье – все глупые растрепанные чувства – проваливались в эту небесную Марианскую впадину и летели туда, на Суд, к тому, кто делал окончательный и необратимый выбор.
На фоне жаркой, как голландская печь, лазури, изогнув грациозно-угловатые плечи и воздев ломкие руки, танцевали пинии. Танцевали, как будто это был ритуальный танец, - так танцевала Саломея, разливая вокруг себя ауру ожидания и готовясь услышать предательский шепот матери, что уже звучал в подсознании нежным зовом смерти…

…Я был в Риме. Наконец-то был в Риме. Всю жизнь рвался сюда, в вечный город, казалось, что должен непременно побывать в нем, вернуться…
Вот именно, вернуться. Откуда взялось это ощущение, своеобразное дежа-вю? Конечно, я не был здесь прежде. Ни разу не был в Европе, только по России-матушке помотался… И вот – кобальтовый купол, танцующие пинии, Испанская лестница, цветные шарики мороженого в пластиковых креманках… Почему в Риме самое вкусное в мире мороженое? Итальянцы смеются: «Бог любит Италию…»
Термы Каракаллы тянулись и тянулись за окнами автобуса, подвезшего меня от отеля. Я бродил по Капитолийскому холму, вглядывался в развалины форумов, чувствовал нарастающее изумление и эйфорию. Размеры увиденного поражали. Прямо из современного города вырастал другой, античный, великий – в полном смысле этого слова. Энергетика гигантов, колоссов – мощное, струящееся из древних развалин поле не подавляло и не пугало, а питало какой-то нечеловеческой, прошедшей сквозь тысячелетия силой.
Группа экскурсантов, к которой я примкнул, была, слава богу, не особенно многочисленной, и девушка-гид не слишком торопилась. Перестав опасаться упустить что-нибудь важное, я вздохнул свободнее и почувствовал себя совершенно счастливым, несмотря на сорокаградусную жару, раскалившую каменные мостовые.
Вскоре мы очутились у Колизея. Площадь вокруг него была полна туристов. Они толпились у автобусов, тянулись к развалинам здания, окружали его, сновали, покупали солнечные зонтики, огромные хот-доги и вездесущую пиццу «Маргарита»… Их было несметное количество, словно муравьев вокруг муравейника, а над ними коричневой громадой висел полуразрушенный, но вечно живой амфитеатр Флавиев.
Я глядел на него во все глаза. Упершись в землю, словно огромный паук, Колизей отвечал мне внимательным взглядом пустых глазниц. Так мы и стояли, глядя друг на друга: песчинка и колосс, и думали – как-то неожиданно я понял это – думали об одном и том же. Даже тогда я вряд ли отдавал себе отчет, о чем была эта дума, а уж потом, разумеется, и вовсе забыл, но ощущение достигнутой цели осталось: я понял, что ехал сюда, к нему, и что не уйду отсюда, не выполнив неизвестной пока, но необходимейшей, самой главной в жизни задачи…
Между тем, нас пригласили пройти внутрь. В галереях было прохладно. Мы медленно двигались, обходя овальное здание, разглядывая стоявшие на полках мраморные бюсты с удивленно приоткрытыми ртами и отбитыми носами, вырезанные на камне рисунки – тонкость работы поражала… Гладили шершавые стены, на которых виднелись следы жадных рук, вынувших в Средневековье целые куски для новых построек. Выйдя вновь на солнце, на зрительские места, мы стали рассматривать бывшую арену, вернее, то, что находилось когда-то под ней: загоны для людей и животных, ожидающих смертельного поединка. Мощные каменные глыбы кое-где расплавились от палящего солнца, казалось, они стекают вниз, туда, где две тысячи лет назад прятались обреченные на смерть рабы. Группа двинулась по ступеням вниз.
-А теперь посмотрите на трибуны глазами гладиаторов…
В каменном лабиринте росла трава. Коридоры убегали в темные дыры и терялись в скрытых от глаз подземельях. Я вытер со лба капли пота, поднял голову и увидел в вышине плавающее, как яичный желток в разбитой скорлупе, солнце. Ноги неожиданно подкосились, и я почувствовал, как моя рука вцепилась в пучок травы, вырвала его с корнем, прижалась к сухой горячей земле…

[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]

Музыка:
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]

Небо было рыжего цвета. Страшное, апельсиновое, оно пылало над головой, неожиданно потеряв свою голубизну, и казалось захлопнувшейся, как в дурном сне, крышкой… Голова гудела, рука все еще мяла вырванную траву. По лбу текли струйки пота и капали на сухую землю багровыми каплями. Что это? Я вытер лоб и поднес ладонь к глазам. Кровь… Ударился при падении. Отчего я упал? Наверное, солнечный удар. Не надо было ехать в Италию в июле.
Внезапно я ощутил острую боль в плече. Господи, уж не инфаркт ли? Нет, плечо правое – и тоже в крови! Я напряг мышцы, сел и огляделся. То, что неожиданно закрыло от меня темно-синее далекое небо, оказалось огромным оранжевым тентом, натянутым над амфитеатром. Солнце горело над ним, как яркий фонарь, но внутри была тень и, если б не ровный гул, похожий на рев футбольных фанатов, можно было бы почувствовать себя относительно комфортно. Я поднял глаза и, еще не веря себе, обвел взглядом трибуны. Зрительские места были заполнены публикой. Люди что-то кричали, многие, вскочив на ноги, жестикулировали. Я попытался определить, куда они смотрят, и вдруг понял невероятную вещь – зрители в возбуждении глядели на меня и их крики были явно обращены ко мне! Я вдруг заметил, что галереи пестрят яркими, праздничными мозаиками, все вокруг выглядит новым и нарядным, а вокруг тента хлопочут десятки полуголых людей в легкой, короткой одежде.
Внезапно крики стихли, и я в тревоге огляделся. Тишина была нехорошей, зловещей. Я заметил рядом с собой на земле короткий ржавый меч и, на всякий случай, поднял его. Ржавчина запеклась большими грязными пятнами. Возможно, и не ржавчина вовсе… Возможно…
В стороне, ближе к решеткам, за которыми время от времени вспыхивали желтые и зеленые огоньки – я никак не мог понять, что это такое – лежало что-то темное, как кучка тряпья или старая детская шубка, скинутая в прихожей…
Я вскочил на ноги. Решетка медленно поехала в сторону, пара желтых огней стала, покачиваясь, приближаться. Хриплое дыхание, победоносный, восторженный рык голодного зверя, увидевшего легкую, растерянную добычу. Ко мне быстро бежал из открывшейся клетки отощавший, едва сдерживающий нетерпение леопард. И тут произошло уж совсем непредвиденное. Решетка замерла на миг и поехала назад, а через мгновение с лязгом захлопнулась перед носом у разъяренного животного. Зал взорвался смехом и улюлюканьем. Я растерянно оглянулся и увидел человека, который махал мне и что-то кричал. На арену мимо меня пробежали четверо гладиаторов в алых туниках и подняли руки, приветствуя кого-то на центральной трибуне.
-Идущие на смерть, цезарь, приветствуют тебя…
-Тебе приказано отдохнуть перед новым поединком. Иди, перевяжи раны! – меня толкнули в такой же загон, как тот, где находился леопард, я сбежал по ступенькам и понял, что получил передышку, чтобы рассмешить публику, а после – сделать ее удовольствие острее, позволить смаковать схватку сильных противников…
«Эти бои имеют своих режиссеров, - подумал я и присел на удобный, отполированный телами моих предшественников камень. – С юмором люди, ничего не скажешь…» Напротив леопард грыз прутья клетки, глядя на меня голодными, измученными глазами.

Между тем, где-то загрохотало, в каменных лабиринтах послышался гул, словно мимо гнали большое стадо. Выглянув, я увидел, что наверх ведут двух слонов. Слоны упирались и отчаянно трубили, однако десятки острых копий делали свое дело – и вот они уже топают по арене, над моей головой, вдвоем против множества вооруженных охотников. «А где же те четверо в красном?» - удивленно подумал я и тут же получил ответ – другие рабы тащили их с поля боя. Всех четверых отволокли подальше и бросили в одном из отсеков. Туда же принесли и то, что я поначалу принял за детскую шубку – труп убитого леопарда.
«Нужно поспать перед схваткой, - механически подумал я и ушел в дальний угол своего загона, но жалобные крики слонов мешали расслабиться. Так, в состоянии полудремы, я и услышал этот странный разговор.

Музыка:
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]

-Опять убьет. Не было никакого смысла в том, чтобы возвращать его…
-Всем дается новый шанс.
-И все они упускают его…
-Не факт. Десяток-другой за все время мы с тобой наловили.
-Ты считаешь, что ради десятка стоило возиться со всеми?
-Он так считает.
-Они всегда действуют автоматически. Как заведенные. Родился гладиатором – убивай. Родился цезарем – наслаждайся убийством. Максимум, о чем может мечтать гладиатор – это стать цезарем.
-Неправда. Находятся те, кто думает иначе. Иные даже отдавали за это жизнь.
-Он хочет, чтобы они все были святыми?
-Он хочет, чтоб они были людьми…
-Боюсь, этому придется опять стать леопардом. В который уж раз…
-Если он не убьет, то останется жив.
-А если убьет?
-Умрет, конечно. Сейчас у него солнечный удар, он без сознания. А потом случится инсульт. Умрет, не приходя в себя. А в зверинце Флавиев родится новый леопард. Или где-нибудь в Африке…
-Подождем, пока он проснется?
-Успеем навестить других. Ему отпущено два часа сна. Или бодрствования, как пожелает.
Ариадна Радосаф вне форума   Ответить с цитированием
Старый 19.08.2011, 23:24   #5
deep diver
Модератор
 
Аватар для Ариадна Радосаф
 
Регистрация: 18.11.2008
Сообщений: 4,114

Re: Incredibile! Итальянский триптих


Что-то мелькнуло надо мной, легко коснулось раненого плеча, тенью промчалось и растворилось в воздухе…
Я резко сел на каменной лежанке, потом вскочил на ноги и начал ходить по своей тесной клетке, время от времени хватаясь за голову и бормоча. Перед глазами плыли картины Страшного Суда, что изобразил Микеланджело в сердце Ватикана – Сикстинской Капелле. Помню, что я совершенно не задумывался тогда о том, кто были мои странные посетители, этот вопрос интересовал меня в последнюю очередь – гораздо важнее было другое: что, собственно они хотели? Чего ждала эта неведомая, но могучая сила, приведшая меня на пороге сороковника сюда, в Колизей, для того, оказывается, чтобы я помер в его галерее от солнечного удара?.. Во сне, в бреду или наяву бросили меня из двадцать первого века в первый? Ах, вот оно что, оказывается, я и леопардом успел побывать на своем веку… веках… боже ты мой… Ну и каково оно, интересно, в этой шкуре?
Я выглянул из загона – леопард лежал, положив голову на лапы, и смотрел в сторону. Он был худой и грязный.
На минуту меня отвлек от размышлений звериный рев, которым разразилась публика. Мне было видно то, что происходило на арене. Там беспомощной горой лежал истекающий кровью слон. Рядом бестолково топтался другой – вот он неожиданно рухнул на колени, затрубил, заплакал, уронил голову на умирающего. Я вдруг вспомнил, что читал об этом перед поездкой: Википедия уверяла, что в конечном счете римляне отказались от массового убийства слонов на публичных представлениях: слишком по-человечески они вели себя, страдали и плакали, почти не умея защищаться. Гладиаторские бои продолжались гораздо дольше, очевидно, вооруженные гладиаторы меньше напоминали людей…
-Но ведь если я не убью его, он убьет меня! – крикнул я шепотом, невольно поднимая взгляд к потолку, но упираясь им в закопченный камень. – Это всего лишь леопард… Что делать гладиатору, если он хочет жить?
-А что делать человеку? – тотчас ответил мне противный голос из глубины собственной души.
-Ты хочешь сказать, что это два разных существа?
-Суди сам. Гладиатору, чтобы выжить, нужно убить, а человеку…
-Умереть? – шепнул я возмущенно.
-Вот именно, - устало сказал он. - Вот и выбирай.

На арене заканчивалась охота. Оба слона лежали смертельно раненые, но вытаскивать туши было тяжело и, очевидно, им предстояло оставаться там до ночи, когда десятки рабов смогли бы управиться с этим грязным делом без посторонних глаз.
Теперь люди охотились друг на друга. Я понял, что они будут сражаться до тех пор, пока не останется один – последний охотник. Я подумал, что в загонах, наверное, много леопардов и еще больше гладиаторов…
-Ты хочешь быть последним охотником? – буркнул тот, что сидел внутри меня.
Я промолчал. Отвечать было нечего.

Музыка:
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]

Через два часа меня вывели на арену и открыли клетку, где сидел вконец обессилевший зверь.
-Не забудь поприветствовать цезаря, - шепнул раб, подавая мне новый, отточенный меч.
Зал затих. Я вышел на подмостки…
-Идущие на смерть, цезарь… идущие на смерть… плюют на тебя!!! Слышишь, подонок?
Я повернулся лицом к императорской ложе и плюнул… В тот же миг оказавшийся за моей спиной леопард прыгнул, и я почувствовал, как его клыки сомкнулись у меня на затылке.

Еще не придя в себя окончательно, я провел рукой по земле. Трава, камни, горячая пыль… Мне было страшно открывать глаза – страшно вновь увидеть над головой оранжевый тент вместо неба. Кажется, на сей раз я не стал убийцей. Осторожно протянув руку, пощупал затылок. Ничего!
-Доктор, он, кажется, очнулся…
Надо мной раскинулся необъятный темно-синий простор. Ни облачка. Солнце жарило, как и прежде, но я не чувствовал никакой дурноты.
-Что же это вы, батенька, при сорока градусах – и без панамы?
Я выпил залпом протянутую кем-то бутылку минеральной. Эйфория, охватившая меня при виде древних развалин, возвращалась. Я осознал вдруг, что это не имеет ничего общего с возбуждением жадной до крови толпы. Возможно, тоже адреналин борьбы, но борьбы совершенно иного рода… «Здесь Дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей», - вспомнилась мысль Федора Михайловича.
«Господи, все вперемешку в Вечном городе, - мелькнуло в мозгу, - земная жизнь и Страшный Суд, добро и зло, ангелы и демоны… И слава богу! Без этой борьбы ты – раб, гладиатор… »
Кобальтовый купол летел ввысь, тянул за собой в запредельное. Лежа на земле, я видел, как на его фоне, чуть в стороне от Колизея, танцуют сумасшедшие итальянские пинии. Теперь это уже не казалось мне пляской смерти – о, нет, это был самый страстный и зажигательный на земле танец – танец жизни.


© Ариадна Радосаф


------------------------------------------------------------------------
Пи́ния (итальянская сосна, лат. Pinus pinea) — дерево семейства сосновых. В природе встречается на Средиземноморском побережье от Пиренейского полуострова до Малой Азии.
Ариадна Радосаф вне форума   Ответить с цитированием
Старый 20.08.2011, 13:27   #6
в поисках статуса
 
Аватар для Клетчатый
 
Регистрация: 10.04.2009
Сообщений: 8,583
Записей в дневнике: 6

Re: Incredibile! Итальянский триптих


Зачёл. И послушал. Ну шо тут сказать... Моему постмодернистскиму сознанию трудно воспринять подобный романтизмь. Но Макс, лихо прыгающий с борта на причал, вызвал однозначное восхищение. Силён. Ну и плюс скорость, с которой он одержал победу над итальянкой. Гордюсь русскими парнями. По поводу гладиаторов мысль ещё не оформилась, трансформации челопарда довольно сложны, но радует присутствие в тексте Фёдора Михайловича.
Преклоняюсь Вашей фантазией.
Вечный почитатель.
Клетчатый вне форума   Ответить с цитированием
Старый 20.08.2011, 14:08   #7
deep diver
Модератор
 
Аватар для Ариадна Радосаф
 
Регистрация: 18.11.2008
Сообщений: 4,114

Re: Incredibile! Итальянский триптих


Цитата:
Сообщение от Клетчатый Посмотреть сообщение
но радует присутствие в тексте Фёдора Михайловича.
Клетчатый, от етих ваших слов я дрожу, как боевая лошадь. Шо ви имеете? В виду? Боюсь предположить, что Тунгустелефильм все еще не отдал концы.
Ариадна Радосаф вне форума   Ответить с цитированием
Старый 20.08.2011, 14:23   #8
в поисках статуса
 
Аватар для Клетчатый
 
Регистрация: 10.04.2009
Сообщений: 8,583
Записей в дневнике: 6

Re: Incredibile! Итальянский триптих


Цитата:
Сообщение от Ариадна Радосаф Посмотреть сообщение
Тунгустелефильм все еще не отдал концы.
А шо... "Колизей синема" представляет. Родион с блястячим топором от фирмы "Gillette" на арене цирка... Пелевин от зависти проглотит свои чёрные очки.
Клетчатый вне форума   Ответить с цитированием
Старый 20.08.2011, 14:37   #9
deep diver
Модератор
 
Аватар для Ариадна Радосаф
 
Регистрация: 18.11.2008
Сообщений: 4,114

Re: Incredibile! Итальянский триптих


Эге. А топорик-то, кстати, продается в магазинчике в Сорренто. Мне Эдвард точно указал место перед отпуском, настойчиво рекомендуя приобрести.))) Жаль, что до Сорренто доехать таки не получилось, хотя я туда и рвалась.
Ариадна Радосаф вне форума   Ответить с цитированием
Старый 20.08.2011, 15:37   #10
в поисках статуса
 
Аватар для Клетчатый
 
Регистрация: 10.04.2009
Сообщений: 8,583
Записей в дневнике: 6

Re: Incredibile! Итальянский триптих


Цитата:
Сообщение от Ариадна Радосаф Посмотреть сообщение
А топорик-то, кстати, продается в магазинчике в Сорренто.
Согласен, залежалый товар.
Да, Эдварда не хватает. Но можно позаимствовать у Андера винтовку с оптическим прицелом. Тоже неплоха в действии.

Добавлено через 32 минуты

Кста, в данный момент слушаю "Ночных снайперов" и Диану Арбенину. "Ты дарила мне розы..."))))))))
Клетчатый вне форума   Ответить с цитированием
Ответ

Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход


Текущее время: 20:46. Часовой пояс GMT +3.



Powered by vBulletin® Version 3.8.6
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
Права на все произведения, представленные на сайте, принадлежат их авторам. При перепечатке материалов сайта в сети, либо распространении и использовании их иным способом - ссылка на источник www.neogranka.com строго обязательна. В противном случае это будет расценено, как воровство интеллектуальной собственности.
LiveInternet