Современная поэзия, стихи, проза - литературный портал Неогранка Современная поэзия, стихи, проза - литературный портал Неогранка

Вернуться   Стихи, современная поэзия, проза - литературный портал Неогранка, форум > Лечебный корпус > Приёмный покой

Приёмный покой Лечим таланты без фанатизма: Градусник. Грелка. Лечебная клизма.



Ответ
 
Опции темы

Габи плачет

Старый 17.01.2014, 19:18   #1
Сказочник
 
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110

Габи плачет


На залитой солнцем терраске царил уютный беспорядок. Повсюду валялись старые газеты, краски и кисточки, жёлуди, несъедобные каштаны и листки разноцветной бумаги. Вкусно пахло печёными яблоками. За столиком в углу сидел шестилетний мальчик с зелёными глазами и вырезал из фольги серебряные звёзды, которые наклеивал на большой кулёк из плотного картона – Schult;te. Скоро в школу! Бабушка наполнит Schult;te подарками и сладостями – может быть, даже испечёт для внука его любимое печенье и навертит леденцов из жжёного сахара, – а верх кулька завяжет тряпочкой. Весь первый школьный день Габи будет ходить с ним в обнимку, послушает напутствие элегантного пастора в деревенском костёле, познакомится с учительницей, сфотографируется на школьном дворе, а потом придёт домой – счастливый и взволнованный, – откроет Schult;te и достанет подарки. А пока мальчик украшал кулёк аппликациями, от чего тот становился похожим на рождественскую ёлку – болотного цвета конус, весь осыпанный золотой и серебряной мишурой.

На самом деле глаза у Габи были не зелёные, а карие, и сам он – чернявый и рыхловатый – казался похожим на бабушкину сдобную булочку, слегка подгорелую. Но внутренне мальчик видел себя не таким, как показывало ему зеркало, а высоким и худым по-гарри-поттерски, с колдовским сверкающим взглядом. Волшебство всегда зелёного цвета, так говорила бабушка, а уж она-то знала толк в подобных вещах. Она всё знала и умела: варить, печь, собирать грибы, выращивать в огороде морковку – огромную, будто морское чудище с двумя хвостами, и сладкую-пресладкую, – рассказать сказку, взбить перины так, что Габи тонул в них, как в сугробах. Везде её было по-хорошему много, и тепло делалось от её присутствия, и мягко, и спокойно. Все бабушки немного колдуньи – как правило, добрые. В этом Габи не сомневался.

Он тоже многое умел – своими зелёными глазами. Например, мог взглядом обратить простую ворону в жар-птицу. Не то чтобы та и в самом деле превращалась – но её чёрное оперение одевалось такой радужной солнечной кисеёй, что ему позавидовал бы любой павлин, а над головой, подобно короне, распускался золотой венчик. А ещё взрослые любили брать Габи с собой на рыбалку, потому что в его присутствии даже в мелкой, наполовину затянутой травой речке Зульцбах начинали клевать лещи, а дядя Ханс как-то поймал в запруде настоящего сома – огромного и склизкого, точно замшелая коряга.



Итак, бабушка крутилась у плиты, а Габи, высунув кончик языка и сосредоточенно пыхтя, обклеивал звёздами свою Schult;te. Ничто не предвещало беды, когда у дома на подъездной дорожке затормозил синий фольксваген. Мальчик поднял голову и недоверчиво прищурился. На таком автомобиле обычно – раза два в месяц – приезжала мама. Привозила сыну игрушки, которые бились или ломались, стоило уронить их на пол, и конфеты в ядовито хрустящих обёртках. Мальчик из вежливости разворачивал их и клал в рот, и они там превращались в нечто противно-липкое.

Но сейчас мама приехала не одна. Следом за ней из фольксвагена вылез очкастый незнакомый мужчина в спортивной куртке – это в жару-то! – и, проскрипев ступенями, ввалился на терраску. У незнакомца были рыжие усы и волосы. Нос в противных веснушках, а ещё пальцы – толстые и липкие, как мамины конфеты. Он подержался за косяк двери, похлопал ладонью по столу, дотронулся до буфета – и всё запачкал. И это после того, как бабушка вчера полдня убиралась. Габи рассердился:

– У тебя руки грязные!

Несколько секунд мужчина и ребёнок неприязненно смотрели друг на друга. Потом взрослый демонстративно сунул руки в карманы, а мальчик обиженно вздохнул и принялся клочком бумаги оттирать тёмное пятно со стола. Не оттёр – только больше размазал.

– Это твой папа, Габриэль, – сказала мама, и на щеках у неё выступили яркие пятна. – Поздоровайся, – и тревожно, умоляюще заглянула мужчине в лицо. – Густав…

«Не правда, – хотелось закричать Габи. – Папы такими не бывают!» Он знал нескольких ребят, у которых были отцы. Ласковые или строгие, любящие пропустить кружечку пива в кнайпе у вокзала, в одежде, пропахшей машинным маслом, деревом или краской – всех этих отцов объединяло одно: добродушно-снисходительная, тайная гордость за своих отпрысков. Тот, кого мама назвала Густавом, казался не похожим ни на кого из них. Он держался отчуждённо, и на Габи взирал будто с большой высоты – как на котёнка или щенка, который крутится под ногами.

– Привет, – буркнул мальчик и, прошмыгнув мимо нежданного гостя, уцепился за бабушкин подол.

– Габи, дружок, – шепнула бабушка, наклоняясь к внуку и обдав его ароматом свежей выпечки и лёгким облачком муки, – ступай в дом, поиграй.

Мальчик покорно поплёлся в комнату. Достал из-под кровати пластмассовых коров, свиней и лошадок и расставил на ворсистом зелёном коврике. Но ему не игралось. Из-под закрытой двери сочились возбуждённые голоса. Габи не понимал, о чём спорят взрослые, но от просительных интонаций мамы, от растерянного бормотания бабушки, от резких, злых фраз Густава ему становилось муторно и страшно.

– Ты же понимаешь, мама, эта сельская школа, – долетело с терраски, – какое он там получит образование? Мы уже записали его… там все дети из приличных семей. И гимназия рядом…

– Хельга, но у нас очень хорошая… – тихо возразила бабушка.

– Фрау Луис, это дело решённое, – оборвал её мужской голос, жёстко, будто резал хлеб. – Габриэль поедет с нами. У вас нет никаких прав…

Обычно, находясь в комнате, трудно разобрать то, что говорится на терраске, но последние слова Густава прозвучали неожиданно чётко. «Поедет с нами»? Габи зажал в кулаке пластмассовую свинку и напрягся, как почуявшее опасность животное.

– Хельга, пожалуйста… Ты не понимаешь… он…

– Нет!



Он молча наблюдал, как бабушка с мамой собирают его вещи в большую клеёнчатую сумку – аккуратно сворачивают и укладывают рядами свитера из деревенской шерсти, тёплые брюки, а сверху курточку на гусином пуху, – и только удивлялся, зачем ему столько тёплой одежды? Ведь лето.

– Ничего дружок, – шептала бабушка, – увидимся в каникулы. Приедешь ко мне на Рождество, договорились? Знаешь, какую ёлку поставим? До потолка! Будем с тобой наряжать? Я сахарного гнома испеку – вот такого! Как ты любишь.

– Не хочу в город, – громко сказал Габи. – Мне надо в школу. Мама, лучше я к тебе на каникулы приеду, а жить буду здесь.

Рождество казалось чем-то столь далёким от ясного августовского утра, как Марс от Земли, а вот первый день учёбы приближался. Габи ни в коем случае не желал его пропустить.

– Ну, хватит, – Густав легко подхватил сумку и понёс в машину. – Пошевеливайся, Хельга. Бери мальчишку, дискутировать можете дома.
Джон Маверик вне форума   Ответить с цитированием
Старый 17.01.2014, 19:19   #2
Сказочник
 
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110

Re: Габи плачет


Он распахнул дверцу фольксвагена и закинул вещи на заднее сидение.

– Идём скорее, – поторопила мама. Её рука – мягкая и влажная – стиснула запястье сына.

Габи знал, что плакать стыдно, мальчики не плачут – так говорила бабушка, и он думал, что взрослые не плачут тем более. Поэтому крепился изо всех сил. Он видел, как его любимая бабуля стояла у крыльца, как будто чуть-чуть скособочившись, и то и дело отворачивалась и словно что-то невидимое смахивала со щеки. От этого Габи становилось плохо – так плохо, что хотелось сжаться в комок и сделаться совсем крохотным, меньше воробышка – и он совсем забыл про Schult;te. Вспомнил через полчаса, а то и больше, когда они уже покинули деревню и мчались по шоссе, мимо разлапистых ёлок и бледно розовеющих берёз, мимо садов и сторожек, мимо ровных жёлтых полосок овса вперемешку с изумрудно-сочными – клевера. Солнце играло взапуски с облаками, словно лёгкий, распираемый гелием шар с лампочкой внутри. Габи подумал о своей Schult;te – ребристой, из плотного картона, украшенной серебряными звёздами и золотыми треугольниками, – и не то чтобы заплакал, но что-то едкое вдруг наплыло на глаза, и цвета за окном фольксвагена потекли. Это выглядело так, как будто кто-то огромный промокнул тряпкой непросохшую картину, и самые яркие краски впитались – от них остались только блёклые контуры и пятна. Лампочка внутри солнца, мигнув, перегорела, и сам шар отяжелел и запутался в тёмных вершинах елей. Поля выцвели и потускнели, и развевались теперь на ветру, как грязные полотенца.

Мальчик заморгал испуганно, съёжился и притих, вцепившись в мамин локоть.

– Ты что? – удивилась мама. Должно быть, ей стало больно.

– Забыл Schult;te, – пискнул Габи. – Мы её с бабушкой вместе сделали. Она на террасе лежит, на столе.

– Ничего страшного, сынок. Новую купим. Настоящую.

– Моя была настоящая, – возразил Габи. – Самая настоящая, – повторил упрямо.

Наваждение не проходило, и он сказал себе, что эта дорога, и лес, и овсяно-клеверные просторы очень похожи на мамины игрушки – если поломал, то само по себе не склеится. Даже волшебный взгляд не помогает. Мальчик изо всех сил таращился на скучную заоконную картинку, как будто выхваченную из темноты монохромным лучом света, но та не только не чинилась, а наоборот, портилась ещё больше. Деревья обратились в тонкие чёрные трубы, которые швырялись в небо тягучими, как несвежая сметана, сгустками дыма. Трава скукожилась, захирела и покрылась серой скорлупой асфальта. Домам стало тесно под низкими облаками, и они сгорбились по обе стороны шоссе – безликие и усталые, точно вымотанные тяжёлой работой люди. Их затянутые толстыми шторами окна подслеповато и злобно щурились. Габи закрыл глаза и не открывал до конца дороги.

– Габриэль, просыпайся! Мы дома.

Мама тормошила его за плечо, и мальчик понял, что лежит, уткнувшись головой в её колени.

«Нет, не дома, – подумал он обречённо. – В городе».

Он гостил как-то раз у мамы – года в три или четыре, но мало что запомнил. Только крошечную, стерильно-чистую квартирку, в которой ничего нельзя было трогать. Сейчас она показалась ему ещё меньше – полутёмной и душной – и он забился в ней, хватая ртом воздух и беспорядочно тыкаясь в стены, как большая рыба в тесном аквариуме.

В детской на полочке столпились игрушки – деревянные гномы и собачки, мышиный оркестр и поезд с тремя вагонами – но мальчик и не притронулся к ним. Всё равно сломаются. На застланной шерстяным одеялом постели сидел плюшевый заяц. Его Габи рискнул взять на руки, и у зайца тут же оторвалось ухо.

– Габриэль, – позвала мама. – Давай обедать, а потом мы поедем в магазин и купим всё для школы. Идёт? Заодно покатаемся на трамвае, – улыбнулась она.

Конечно, мама готовила не так вкусно, как бабушка, но тоже неплохо. Габи с удовольствием съел тыквенный суп и принялся за блинчики в сладкой подливке. Если бы ещё Густав не сидел напротив и не сверлил его взглядом, да при этом не критиковал небрежно, сквозь зубы, словно семечками поплёвывал:

– Как ты сидишь, парень? Спусти ноги на пол! Не выставляй локти! Не чавкай, как свинья! В какой руке вилку держишь – ты что, левша? Ножом надо помогать, а не пальцем! Да как ты его воспитываешь, Хельга?

Мама, раскрасневшаяся, в клетчатом переднике, сновала между столом, буфетом и плитой, едва успевая подавать и забирать тарелки. От окрика Густава она дёрнулась и, запнувшись, пролила горячий суп себе на тапочки.

– Господи, Хельга, почему ты у меня такая нескладная? Растолстела, как бегемот, тарелку супа не можешь до стола донести.

Закусив дрожащие губы, мама присела на корточки и стала тряпкой вытирать пол. Несколько крупных жёлтых капель, блестящих, как бусины, на крапчато-сером линолеуме. Её лицо покраснело ещё жарче. Габи вскочил.

– Не ругай маму! Меня бабушка воспитывала, а не она!

– Сядь, – рявкнул Густав. – И ешь. Когда взрослые разговаривают, дети должны молчать. Ясно?

Но Габи не хотел есть. У него заболел живот, и словно липкий комок встал поперёк горла. Бабушка говорила, что лучшая приправа к любому блюду – это улыбка и ласковое слово. И правда, с такой приправой даже чёрный хлеб или отварная картошка были вкусны по-королевски.

Сейчас мальчик давился каждым куском, и стоило Густаву отвлечься – выбежал из кухни и закрылся в детской. Там, забившись в угол между кроватью и шкафом и зажимая ладошкой рот, он завыл, как волчонок. Зря, потому что вместо слёз в его глазах снова расплескалась колдовская зелень, и комната исказилась, поплыла, на миг утратила чёткость. Когда Габи опять смог видеть нормально, то понял, что все предметы в детской странно истончились, сделались неестественно хрупкими. Он заметил, что оконная рама сузилась до четырёх тонких деревянных реек. Что игрушки на полке на самом деле сложены из спичек – и как они только не рассыпаются от лёгкого сквозняка? Что кровать шатается на хлипких ножках, а шкаф – это не что иное, как грубо сбитый фанерный ящик с картонными полками.

Шторы утратили плотность и разметались кокетливым узорчатым тюлем, и сквозь него в комнату широким потоком хлынул солнечный свет. Он гладил мальчика по щеке, по скулам, словно говоря: «Всё хорошо. Я с тобой. А мебель, занавески, игрушки – это всё ерунда». Но и свет казался каким-то серым, полуживым.

«Я больше не буду плакать, – твердил ошеломлённый Габи, – никогда-никогда. Мальчики не плачут. Теперь я знаю, почему».



Он сидел так, прижав колени к подбородку, час, а может, и два. Как будто от его слёз заржавели все в мире часы и время остановилось. Не будет школы, не будет каникул, и никогда не наступит Рождество. А значит – Габи никогда не увидит бабулю. От этой мысли он готов был зареветь в голос, но сдерживался и только по одной выдёргивал нитки из серого пушистого ковра. И тут в комнату вошла мама. Осунувшаяся, побледневшая, она показалась Габи ещё более чужой, чем раньше. Удивительно, что Густав назвал её растолстевшей. У мамы был такой вид, как будто её не кормили трое суток. Она не заметила скомканных ниток в кулачке сына.

– Ну что, малыш, пойдём? Я покажу тебе наш торговый центр. Он большой-большой, и там есть всё, что нужно для школы. Тебе понравится, вот увидишь. Выберем тебе самый красивый ранец и самую лучшую Schult;te.

Габи не понравилось. В железном нутре трамвая его укачало. На пешеходном переходе чуть не сбила с ног пожилая фрау с тележкой на колёсиках. Перед магазином росло несколько клёнов с такой запылённой листвой, что и не разберёшь, какого она цвета. Внутри здания – от прилавков до потолка – всё переливалось оттенками серого, струилось и мелькало, словно Габи с мамой окунулись в ветреные осенние сумерки.

– Постой здесь, сынок, а то тебя затолкают, – сказала мама и указала мальчику крошечный закуток между кассой и витриной с канцтоварами. – А я пока куплю карандаши и тетрадки. Господи, сколько народу! Знала бы, что будет такая толпа, одна бы пошла.

Мальчик послушно встал у кассы и принялся разглядывать точилки, фломастеры и перьевые ручки за стеклом витрины. Даже выбрал себе одну – белую с чёрными завитушками. К ней прилагался целый флакон чернильных патронов.

Рокот голосов раздражал и одновременно убаюкивал – навевал кошмарные сны. Мама не возвращалась. Габи стало скучно и немного страшно – а вдруг она забыла про него? И что он тогда будет делать? Мальчик выбрался из закутка и побрёл по торговому залу. Его толкали со всех сторон. Высокие худые фигуры в сером, похожие на призраков или на зомби – с напряжёнными лицами и пустыми взглядами. Откуда-то тянуло холодным воздухом. Это было всё равно, что заблудиться в ноябрьском лесу, только деревья в лесу не ходили, не пихали ридикюлями в бок, не наступали на ноги. Габи испуганно озирался, не понимая уже, где он и куда идёт. Пытался звать маму, но из-за шума не мог расслышать сам себя, как будто он внезапно оглох или онемел, а шум – только у него в голове. И тогда опять, против его воли, жгучая зелень омыла зрачки, и серые люди вокруг затрепетали, заволоклись туманом. Габи кинулся обратно к кассе. Облокотился плечом, и она легко опрокинулась на бок, словно детская пирамидка, раскатившись по углам пластмассовыми колечками.
Джон Маверик вне форума   Ответить с цитированием
Старый 17.01.2014, 19:20   #3
Сказочник
 
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110

Re: Габи плачет


– Габриэль, ты что заснул? – мама тянула его за рукав. – Извини, долго получилось. Везде очереди. Вот, смотри, нравится?

В одной руке она держала невзрачный тёмно-коричневый ранец с узкими кожаными лямками, а в другой – серебристую Schult;te, длинную и тонкую, как сигара с клубящимся вокруг широкого конца марлевым дымком. И, как сигара, она казалась невесомой, словно набитой не конфетами, пряниками или яблоками, а одним попкорном.

– Я уронил кассу, – виновато сказал Габи.

– Ничего страшного, – улыбнулась мама и осторожно пригладила его жёсткие чёрные вихры. – Сами поднимут. У них тут всё… такое неустойчивое. Пойдём на свежий воздух, сынок, что-то у меня голова кружится.

Габи взглянул удивлённо и увидел, что мамины щёки ввалились и побелели, как у чахоточной. Глаза из тёмно-синих сделались хрупко-голубыми, словно хрустальными. Зелёное платье пожухло, как трава. И весь город пожух – окончательно стал чёрно-белым. Погода испортилась. Тучи проглотили бледное солнце. Тополя стояли жалкие, как мокрые щенки, и грязная вода текла на асфальт с их поникших веток. Мама шла медленно, с трудом удерживая летящий по ветру зонтик. Косой дождь бил её в спину и колыхал, будто тростинку.

Габи хлюпал за ней в разбухших сандалиях и молился, чтобы она не упала.

Пожалуйста, только бы она не упала! Только бы не разбилась, не рассыпалась грудой черепков, обломков и бессмысленных деталек, как всё, к чему он сегодня прикасался. Мальчик продолжал молиться весь остаток дня. Когда они вернулись домой, Густав, посмотрев на них, вымокших до нитки и дрожащих от холода, презрительно хмыкнул. Он тоже выглядел плохо – усы повисли, очки запотели и треснули, а из-под них унылой чернотой выглядывали огромные синяки.

Молился Габи и вечером, лёжа в постели. Кровать ходила ходуном при каждом его вдохе-выдохе и скрипела расшатанными ножками, а он уткнулся в подушку и бормотал, сам не понимая, к кому обращается: «Пожалуйста… пожалуйста…»

Бывают молитвы-просьбы, и таких большинство. Люди всегда что-то хотят для себя, и, не в силах добиться сами, выпрашивают у Господа. Бывают – восхваления Божьей силы и красоты. У Габи получилась молитва-вопрос.

«Господи, что я за существо такое, – спрашивал он, не словами, конечно, потому что не может быть в голове у шестилетнего малыша таких слов, а сердцем, которое знает и понимает гораздо больше, чем ум, – что по моему взгляду меняется всё вокруг? Посмотрю хорошо – становится ярче и лучше. Плохо взгляну – делается ещё хуже. Как же мне научиться видеть – и не ломать?»

Должно быть, Бог услышал его, потому что с утра между Габи и миром установилось шаткое равновесие. Они как будто застыли на разных чашках весов, настороженно глядя друг на друга и каждую секунду ожидая подвоха. Мама помогла сыну уложить ранец – тетрадки, которые он старательно надписал корявыми печатными буквами – бабушка научила, – фломастеры, карандаши. «Зачем нужно столько серых и чёрных фломастеров?» – недоумевал мальчик, но безропотно сунул плоскую коробочку между пеналом и учебником по математике.

От его радостного нетерпения не осталось и следа. Разве что совсем маленькое любопытство – какая она, городская школа? Наверное, совсем не такая, как деревенская – с башенкой, в которой по слухам живёт весёлое привидение и поёт ночами? В башенке, конечно, а не в школе. Говорят, её – то есть их, и школу и башню – построили на месте старого кладбища. Но и в слове «кладбище» для Габи не было ничего жуткого. Наоборот, от него веяло спокойствием и уютом.

Городская школа оказалась безликим серо-кирпичным зданием, строго прямоугольным, как буханка хлеба, и таким же раскисшим под проливным дождём. Раскис и асфальт, покрывшись блестящей сеткой луж, ручейков и мелких канавок. Ливень хлестал целых три дня – и Габи подумал, что и небосвод прохудился от его слёз, и вода в нём теперь не удерживается. Так и будет лить, не переставая, пока через дырку не вытечет всё небо.

В тесной, воняющей плесенью классной комнате протекал потолок, и учительница раскрыла над собой зонтик. На парты капало. Габи прикрыл курткой Schult;te, чтобы защитить от дождевых брызг, и рассеянно слушал, как учительница выкликает имена детей. Фамилия «Луис» почему-то вызвала всеобщий смех, и по рядам пробежал издевательский шепоток.

В общем, не праздник получился, а сплошное мучение. Габи едва досидел до конца уроков, закинул на плечи ранец и поплёлся домой, мечтая об одном – закрыться в детской, взять на руки безухого зайца и заснуть, сидя в уголке, или потерять сознание, или умереть…

Нет, умирать он не хотел. Он хотел домой, к бабушке.

Резкий пинок сбил Габи с ног, и серебристая Schult;te полетела в грязь. Тонкая бумага порвалась. Из кулька вывалился попкорн и размяк в луже, превратившись в противную жидкую кашу.

– Что, получил, толстяк? – хохотали ребята. – Луис! Ты кто, француз?

– Сами вы французы, – пробормотал Габи так тихо, что вряд ли кто услышал. Ему не жаль было бестолкового кулька. И попкорн он не любил. Он боялся, как бы не хлынула опять из глаз ядовитая зелень, не отравила окончательно холодный жестокий город. Но мальчик ничего не мог с собой поделать.

Он плакал и тёр кулаками глаза, размазывая грязь по щекам, растирая тёмные пятна по небу, расплёскивая зелёное отчаяние по ветру, по стенам, по облакам. Небо лопнуло и расползлось. Стало, как дырчатое сито, и сквозь него проглядывали чужие, незнакомые звёзды. Облака свернулись жгутами, отпустив на волю тусклое солнце.

Габи поднялся, отряхнул запачканные брюки. Он понял, что пора бежать – прочь из города страшных снов и сломанных игрушек. Прочь от чахоточных людей, вечных ливней и бумажных домов. Он зашагал вперёд, ориентируясь на солнце. Всё время прямо, на запад и немножко влево, никуда не сворачивая. Он знал, что город когда-нибудь кончится, а там и до его деревни не далеко. Мальчик шёл и шёл, и постепенно серые картонные здания сменились крепкими стволами. Раненое небо затянулось тонкой голубой плёнкой, и краски вернулись в мир.

(с) Джон Маверик
Джон Маверик вне форума   Ответить с цитированием
Старый 17.01.2014, 21:47   #4
в поисках статуса
 
Аватар для Проша
 
Регистрация: 12.03.2011
Адрес: Ростов-на-Дону
Сообщений: 1,050

Re: Габи плачет


Ну как же Джона на закуску не оставить?))) Теперь устраиваюсь поудобнее, и- понеслась!)))
Сразу озадачил меня , неграмотного, кулёк Schult;te . Погуглил, интересно, однако! [Ссылки могут видеть только зарегистрированные пользователи. ]
О бабушке- как тепло и реалистично! Свою вспомнил. И её пирожки...эх...
...И пошла сразу завязка, да ещё и с КАКИМИ портретами!
В #2 пейзаж реально увидел, со всеми его метаморфозами. Слегка удивил тыквенный суп. А после него можно далеко от дома отходить?)))
Читаю далее...Опять- вот они, живые персонажи. Как тонко выписан внутренний мир мальчика!
Дочитал. Очень понравилось, Джон! Создалось впечатление, что либо он- аутист, и в свой мир пускает только СВОИХ, либо... И я так понял, что ты намеренно оставил этот вопрос открытым .
Извини, что без критики )))
С ув. Юрка
Проша вне форума   Ответить с цитированием
Старый 17.01.2014, 21:54   #5
Сказочник
 
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110

Re: Габи плачет


Проша, спасибо огромное за отклик! Рад, что тебе понравилась вещица. С Schult;te, конечно, получается ерунда, какая-то точка с запятой в середине... На самом деле это умляут, который не акцептируется интерфейсом Неогранки, равно как и прозы.ру. С таким кульком у нас в первый учебный день приходят в школу первоклашки... Красивая традиция...
Тыквенный суп, кстати, очень вкусный.
Джон Маверик вне форума   Ответить с цитированием
Старый 17.01.2014, 22:13   #6
в поисках статуса
 
Аватар для Проша
 
Регистрация: 12.03.2011
Адрес: Ростов-на-Дону
Сообщений: 1,050

Re: Габи плачет


Цитата:
Сообщение от Джон Маверик Посмотреть сообщение
Тыквенный суп, кстати, очень вкусный.
Когда мне было столько, сколько твоему герою, моя бабушка пекла в русской печи пирожки, в том числе и сладкие: тыква с курагой. Песня! Я обожал её творения! Там , в селе , разговаривали по- хохлячьи- "балакали" и она называла меня " мий ты пирижэшнычек" С таким теплом её вспоминаю!
Проша вне форума   Ответить с цитированием
Старый 17.01.2014, 23:01   #7
Сказочник
 
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110

Re: Габи плачет


Меня тоже растила бабушка. Правда, жили в городе.
Джон Маверик вне форума   Ответить с цитированием
Старый 17.01.2014, 23:54   #8
в поисках статуса
 
Аватар для Мельник Александр
 
Регистрация: 29.02.2012
Адрес: Харьков
Сообщений: 2,067

Re: Габи плачет


Джон Маверик, Спасибо, Джон, за доставленное удовольствие от прочтения этого рассказа! Мне он понравился!
Вот только в некоторых местах))...
Цитата:
Сообщение от Джон Маверик Посмотреть сообщение
Солнце играло взапуски с облаками, словно лёгкий, распираемый гелием шар с лампочкой внутри.
я бы такие технические детали, всплывающие в детском воображении, не применял. Проще - "лёгкий воздушный шар с лампочкой внутри"
Цитата:
Сообщение от Джон Маверик Посмотреть сообщение
Она всё знала и умела: варить, печь, собирать грибы, выращивать в огороде морковку – огромную, будто морское чудище с двумя хвостами, и сладкую-пресладкую, – рассказать(почему не "рассказывать"?) сказку, взбить(почему не "взбивать"?) перины так, что Габи тонул в них, как в сугробах
Цитата:
Сообщение от Джон Маверик Посмотреть сообщение
Мальчик изо всех сил таращился на скучную заоконную картинку, как будто выхваченную из темноты монохромным лучом света,
Тоже, по-моему, не оправданный техницизм. Вряд ли мальчик понимает значение этого термина.
Цитата:
Сообщение от Джон Маверик Посмотреть сообщение
В тесной, воняющей плесенью классной комнате протекал потолок, и учительница раскрыла над собой зонтик. На парты капало. Габи прикрыл курткой Schult;te, чтобы защитить от дождевых брызг, и рассеян
А вот тут я просто не поверил. Может быть для нагнетания картинки надо взять что-то более правдоподобное?

А в целом, это конечно вещь!

С уважением, Александр.
Мельник Александр вне форума   Ответить с цитированием
Старый 18.01.2014, 00:24   #9
Сказочник
 
Регистрация: 06.04.2009
Адрес: Германия
Сообщений: 2,110

Re: Габи плачет


Мельник Александр, спасибо огромное за отклик и замечания! Вы абсолютно правы насчет "недетских" терминов и совершенного/несовершенного вида глаголов... А я хоть и вычитывал, но ляпов не заметил... Исправлю, во всяком случае, в исходнике.

А вот здесь:

Цитата:
Сообщение от Мельник Александр Посмотреть сообщение
Сообщение от Джон Маверик
В тесной, воняющей плесенью классной комнате протекал потолок, и учительница раскрыла над собой зонтик. На парты капало. Габи прикрыл курткой Schult;te, чтобы защитить от дождевых брызг, и рассеян
я хотел показать прогрессирующий распад мира... Хотя, конечно, неправдоподобно.
Джон Маверик вне форума   Ответить с цитированием
Старый 18.01.2014, 05:56   #10
Тяжелый случай
 
Регистрация: 22.05.2011
Сообщений: 427

Re: Габи плачет


Спасибо, Джон. Мне очень понравилось. Залпом проглотил, как вкусное игристое.Внутренний мир мальчика очень тонко раскрыт. Аж, позавидовал: это надо ж, так кружевно излагать?! Петелька - крючечек - и такая раскошная шаль!
Александр Балбекин вне форума   Ответить с цитированием
Ответ

Метки
нет

Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход


Текущее время: 03:54. Часовой пояс GMT +3.



Powered by vBulletin® Version 3.8.6
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
Права на все произведения, представленные на сайте, принадлежат их авторам. При перепечатке материалов сайта в сети, либо распространении и использовании их иным способом - ссылка на источник www.neogranka.com строго обязательна. В противном случае это будет расценено, как воровство интеллектуальной собственности.
LiveInternet