повесть Алиса и Диана в тёмной Руси

[Фидянина-Зубкова]

Глава 9. Алиса и Гороховая баба


— Путь долгий, высыпь яблочки в портфель, котелок привяжи к сумке, а животинка пущай пешочком прошвырнётся, не обломает лапищи то, не боись!
Кошка зло взглянула на ворона, подняла хвост и гордо зашагала вперёд. Алиса сделала, как сказал ворон и идти стало намного легче.
— Так царь Иван — мой дед или не мой, баба Яга — моя бабушка или не моя, а Грибнич — мой папка или не мой? — спросила девочка у ворона.
— Не знаю, я на Сахалине никогда не бывал! — ответила птица.
— Ну что ж, тогда надо идти, идти и идти. Так моя мамулька себя утешала, когда плакалась, что у неё нет больше сил жить.
— А чё это у ней не было сил жить?
— Не знаю. Но она сидит в полудохлой деревеньке, пишет стихи и сказки, а народ над ней потешается: «Парикмахер-писака!» Плохо ей от этого. Никогда ничего не буду писать! Не позволю, чтоб и надо мной смеялись.
— Да уж, — вдохнул чёрный ворон. — Тебе стыдно за мать?
— Да ерунду какую-то пишет!
— Ну что ж, нам с тобой уж точно надо идти, идти и идти.
— Но с другой стороны, — продолжала рассуждать Алиса. — Зачем я несу эти дедовские яблоки, если яблочный сад ещё длится, длится и длится! Вот закончатся посадки, тогда и наберём яблок на их окраине, а?
— Нет, — каркнул ворон. — А вдруг дедовские яблоки волшебные?
— Ну уж! — хмыкнула девочка.
— Давай проверим! — предложил ворон.
— А как?
— Ну съешь одно.
— Боюсь чего-то. Сам съешь.
— А давай лучше кошаре дадим.
— Не, кошка не будет.
— Ну ладно, ты это... неси их покуда. — приказал ворон.
— Хорошо, — согласилась Алиса.
Вот под такие беседы и закончился райский сад. Алиса с вороном наелись напоследок валяющихся под ногами яблок и пошлёпали дальше.
Яблоневый рай сменился лугом, потом оврагом, опять лугом и перед глазами дружной команды предстало огромное гороховое поле.
— Горошек! — обрадовалась девчонка — Динка тоже любит горох.
— И я! — каркнул ворон.
Они побежали к гороховому полю. Наконец-то! Настоящая белковая пища, которая обрадовала всех троих. Насытившись, наша леди, ворон и кошка прилегли отдохнуть. Но недолго они дремали.
Чёрный ворон услышал какой-то шум, подскочил и растолкал свою мадаму. Алиса осторожно высунула личико из зарослей гороха в направлении грохота. И отпрянула. Прямо на них неслось нечто, похожее на старуху, но с растопыренными когтистыми лапами, в балахоне из грубо связанных стеблей гороха, а вместо волос — стручки гороха. Это нечто свистело, шипело и угрожающе ревело. Ужас сковал ребёнка. Кошка юркнула в гороховую ботву. А ворон не растерялся, клюнул Алису в попу и та очнулась.
— Гороховая баба! Это же её поле! Я совсем забыл об этом мелком факте, — обеспокоенно прокаркала птица. — По законам жанра, в неё надо кидаться палками!
Алиса поискала глазами палку, но не нашла.
— Кидайся яблоками! — подсказал ворон.
— Ах, да! — юннатка открыла рюкзак, и райские яблокчи полетели в нечистую силу.
Но фрукты не остановили старуху. Она неумолимо приближалась к своей жертве. А через секунду нежить уже вцепилась в ребёнка и стала его трясти. У Алисы в руках было последнее яблоко, она по инерции протянула его Гороховой бабе, а та, недолго думая, опустила красно-зелёный плод в рот и не жуя его проглотила.
И тут со злобной нечистью начали происходить чудеса: Гороховая ведьма засветилась каким-то золотистым сиянием, вся затряслась, а потом её рот расцвел роскошной, райской улыбкой. И старушка начала на глазах молодеть. Через какое-то время Гороховая баба превратилась в самую настоящую бабу — молодую и подобревшую.
— Спасибо тебе, дитятко, за сытную бомбочку! У тебя есть ещё? — спросила она ласково-ласково у подопечной чёрного ворона.
Алиса махнула рукой в ту сторону, куда она кидала волшебные яблочки.
— Там их много, — пролепетала девочка.
Гороховая баба кинулась выискивать сладкие бомбы в гороховых зарослях.
— Бегом отсюда! — каркнул ворон и юркнул в гороховую ботву, чтобы достать оттуда Динку. Он клюнул её в спину, и кошка дала дёру.
Алиса, прихватив рюкзак, тоже подрапала. А чёрный командарм полетел, размахивая крылами, как флагом. Его армия отступала.
«Но это стратегически оправдано!» — подбадривал он своё войско.
Бежать им пришлось до самого конца горохового поля и даже дальше. Промчавшись немножко по лужку, девушка плюхнулась на траву, ворон и кошка — рядом. Отдышавшись, они уснули: смертельная усталость дала о себе знать.
А Гороховая баба подобрала все выпущенные в неё райские яблочки, сложила их в кучку, уселась рядышком и поглощая фрукт за фруктом, хохотала от удовольствия:
— Ах, какая добрая девочка! Какая хорошая девочка! И милая какая...

Алиса проснулась вместе с солнышком. Оглянулась, друзей нигде не было.
«Небось на охоту почапали», — подумала она.
А в животе тоскливо заурчало: «Пора б и тебе на охоту!»
— Ещё чего! — возмутилась хозяйка живота и полезла шариться в рюкзаке.
Молодильных яблочек там не оказалось, а горох она не успела собрать. В кармашках лежали лишь сон-трава — подарок духа полей, да дедушкины термос и спички.
— Ну что ж, пойду голодная, — решила Алиса, наелась чёрной смородины со своей головы, попила яблочный сок и позвала приятелей. — Дина! Ворон!
Когда все собралась в гордую, несломленную кучку, и Динка была посажена в рюкзак на мягкую бабушкину шаль, то команда двинулась в путь. Гора Горюха была уже близко. Вон она торчит над тёмной Русью безобразным стариковским горбом: один бок у неё скалистый, а другой лесной.
— Ать-два левой, ать-два левой! — повторял ворон.
Он больше не хотел никаких разговоров, особенно психологических. Поэтому Алисе пришлось разговаривать со спящей кошкой. О чём? Да всё о том же: кто виноват в пропаже сестрицы и как ей дальше с этим жить?

[Фидянина-Зубкова]

Глава 10. Алиса, змей Горыныч и Леший


Гора манила хлебной горбушкой, а где-то под ним должна была лежать лепёшка заветного озера. Но думать об еде Алиса и вовсе не могла, она гнала от себя навязчивый призрак корочки чёрного хлеба с красной икрой и сливочным маслом, жареной горбуши, и деда размахивающего перед её носом сушёной корюшкой.
— Ну что тут скажешь? Одним словом: островитянка! — каркнул прыгающий впереди ворон.
«Опять он мои мысли читает!» — нахмурилась деточка, но тут же остыла:
— А в озере Чудесяки рыбка водится?
— А как же! Волшебная.
— Опять волшебная! Волшебную не всегда полезно есть: потом то одно происходит, то другое... Да и ловить без удочки я не умею.
— А мы её сетью или сачком.
— Сети и сачок дома остались. Слышишь, ворон, а если её портфелем попробовать поймать?
— Попробуем, — согласилась чёрная птица, а через секунду её собеседницы не стало.
— Кар? — удивился девчачий друже, покрутив головой в разные стороны.
И бог ты мой, высоко в небе, махая крючковатыми крылами и тряся жирной жопой, в сторону горы Горюхи летел дракон, а в его пасти торчала Алиса вместе со своим рюкзаком, в котором должна была сидеть кошка. Ворон возмущённо взлетел и помчался вдогонку.
А дракон неспешно приземлился в своё логово на вершине горы, выплюнул Алису, улёгся поудобнее и прохрипел:
— Рассказывай!
Девушка лежала в глубоком обмороке, кошка билась в истерике в своём рюкзаке, она то и растормошила хозяйку. Алиса открыла глаза, увидела перед собой огнедышащую морду и снова упала в обморок. Тут подлетел дружочек ворон, опустился на обмякшее юное тельце и тюкнул принцессу в темечко. Алиса очнулась и не поверила своим глазам:
«Не театральная ли это постановка?» — и махнув на «жизнь и смерть» рукой, отправилась рассматривать чудо-юдо со всех сторон.
— Рассказывай! — дыхнуло чудище перегаром и перевернулось брюхом к солнцу.
— Чего рассказывать то? — насупилась Алиса, она не помнила своего полёта в пасти дракона и была уверена, что внутри этой громадной туши сидит человек и управляет её телом и огнедышанием. Она осторожно пощупала кожу дракона, которая походила таки на настоящую. Хотя откуда было знать дитю, как должна выглядеть кожа настоящего динозавра?
— Давай трави сказки, я спать буду. А как проснусь, так тебя сожру! — гаркнула свиноподобная махина.
— Так! — воткнула Алечка руки в боки. — А ты кто такой?
— Я то? Я змей Горыныч о семи головах, о семи жар во ртах, два волшебных крыла и лапы — дев красных хапать! А как нахапаюсь дев, так тяну их во чрев, переварю и опять на охоту. На земле было б больше народу, если б не Горыныч змей. А сколько сжёг я кораблей!
— Ой, держите меня! — рассмеялась девчушка. — Одна. Одна у тебя голова! А где остальные шесть?
Ей уже было не страшно, однако кошка продолжала биться в истерике, и хозяйка пока не решилась выпустить её на волю.
— Дык это, Иван-царевич отрубил мне их, было дело... — змей прищурился. — А ты по случаю не родственница ему?
— Нет! — лиса Алиса отвернулась от морды змея.
Горыныч успокоился и сделал вид, что храпит:
— Я внимательно слушаю тебя, чумазое дитя!
Алиса загрустила, на ум пришли лишь бабушкины сказочки «Колобок», «Теремок» и «Курочка ряба». Внучечка присела рядом с дракошей и послушно рассказала ему эти три сказки, а потом поднялась, чтобы рассмотреть ландшафт внизу горы.
— Стой! — выпустил змеище ещё одну порцию огня. — Мало текста! Рассказывай ещё.
Алиса вздохнула и начала свой долгий рассказ про свою жизнь на острове, о большущей трагедии в их семье и о её злоключениях в тёмной Руси.
Когда девочка закончила, то заметила, что из пепельных глаз дракона текут настоящие живые слёзы.
— Горыныч, ну что ты, не плачь! — растрогалась красавица.
Ворон же не поверил горючим луковым слезам и тюкнул змея между глаз:
— Отпусти женщину, тварь!
Дракон злобно сверкнул прожекторами глаз на ворона:
— Вот ты зачем сейчас это сделал? Я уже хотел было её отпустить. А теперячи передумал. Давай, дочечка, трави-ка мне настоящие сказки, шоб за душу драло!
Алиса растерялась, она кроме бабушкин ясельных сказочек не знала никаких других.
— Я расскажу тебе хорошие былины, змей Горыныч, санитар всея Руси! — услышали наши собеседнички громыхающий голос с лесной стороны сопки.
Горыныч, Алиса и ворон медленно повернули головы в южную сторону и увидели огромного мужичищу, тучей нависшего над ними. Однако, странный великан тут же начал сдуваться и превратился в маленького, идущего к ним мужичка в лаптях, в рваных одеждах, с длинной бородой, серо-зелеными запутанными волосами, в которых торчали листья и ветки. Мужичок подошёл ближе и стало видно, что это вовсе не человек, а существо с серой кожей, без бровей и ресниц, но с большими зелеными глазами, которые светились изумрудным блеском.
— Ну здравствуй, Леший, друг лесов и полей! — хмыкнул Горыныч.
— Да, да, я расскажу тебе, змеище, пару сказок, но с одним условием: ты отпустишь девицу на волю!
— Ох, ох, ох какие мы грозные! — ехидно прокрякал змей. — Ладно, начинай.
Леший раскряхтелся, садясь на землю и неспешно начал свой сказ:
— Эта быличка про Лешего, то бишь про меня, а называется она «Белая лошадь Евпатия Коловрата». Ну так вот, по самой глухомани рязанской, по болотам топким да по кладбищам старинным бродит призрак белой лошади, а за нею следом чёрной тучей войско сотенное, ищут они хозяина своего — богатыря воеводушку Евпатия Коловрата, но всё не сыщут никак. Невдомёк им, душам умершим, знать правду суровую о том, что богатыри бессмертием обладают: павшие в бою богатыри переходят в мир сказочный и живут там вечно, гуляя по былинам, потехи мелкие перепрыгивая, а байки про меж ног пуская...
Леший рассказывал сказку про богатыря, про лешака, про войско сотенное и несчастную белую лошадь. Горыныч, Алиса и ворон очень внимательно его слушали. А когда Леший закончил, змей сказал:
— Конец уж дюже печальный. Давай другую сказку.
— Ну что ж, — шамкнул Леший. — Вот тебе другая байка «О том как богиня Ягиня стала бабой Ягой». Очнулась, значит, богиня Ягиня у брега моря синего, посмотрела по сторонам, поняла, что она не на небе, не в доме своём, а там где смерды живут, сами на себя войной идут. Перевернулось всё внутри Ягини от ужаса, зашёл у неё ум за разум, и стала девка диким голосом вопить, к небесам взывать, руки в мольбе вверх тянуть. Но оттуда ни привета ей, ни ответа. Погоревала девка, поплакала год-другой. Но делать нечего, надо как-то жить дальше. И решила она со смердами якшаться потихоньку, супруга милого ожидаючи. Зареклась, однако, Ягиня быть Ягиней без мужа своего. Выбрала она себе другое имя на время разлуки. Нареклась Берегинею, дабы беречь верность свою к богу любимому, другу Велесу...
Когда долгий сказ закончился, дракон встрепенулся, обрадовался:
— Любо, любо! Наконец-то страшилочку услыхал.
— Бр-р! — поёжилась Алиса. — Больно страшная сказка и неправдоподобная, баба Яга не такая злая как в твоей легенде. Ягуся добрая! А что это за сказки такие? Мне даже дед ничего подобного не читал!
Леший потупился:
— Эти сказки написала твоя мама Инна Фидянина.
У Алисы отвалилась челюсть от изумления:
— Мама?
— Мать твоя, мать твоя! — загыгыкала огнедышащая туша. — Валяй дальше, ещё хочу таких тёплых баек, дед лесничий!
— Расскажу, расскажу, ты токо девку отпусти.
— Да пущай ползёт отседова! — развалился Горыныч ещё удобнее, предвкушая сладкий сон под захватывающее чтиво.
— Бягом тякай, пока вонючка добрый! — Леший легонечко толкнул Алису в спину.
— А куда идти то, где озеро Чудесяки находится? — шёпотом спросила девочка.
— Несись туда, откуда я пришёл, по южной сторонушке, — шепнул Леший пленнице и развернувшись к Горынычу, сказал. — А третья былина «Забава Путятична и змей Горыныч!»
— Гы-гы-гы, Гы-гы-гы! — заклокотал динозавр от удовольствия.
Алиса кубарем покатилась с горы: по травке, по лесочку, по пенёчкам. Ворон хотел было напоследок ещё разочек клюнуть змея, но передумал, оторвался от вершины и спланировал вниз.
Добравшись до подножия горы и выйдя из-за ёлок, перед глазами путешественницы предстало неописуемой красоты озеро. Правда, до него ещё надо было добраться. Алиса выпустила, наконец, Динку на волю и плюхнулась от усталости на мураву. Подоспел и чёрный ворон:
— Это я старый дурак виноват, не разглядел тушку в небе!
— Да ладно тебе! — обняла его Алиса. — У нас с Динкой вон ягодки есть, покушай.
А сама достала термос с яблочным соком и выпила его весь.
— Вода ведь близко, — виновато хихикнула она.
— Ну да, мы и с лужи попьём, не переживай. Ты только сиди здесь тихо и никуда не высовывайся!
Пернатое с мохнатым отправились на поиски еды и воды. А маленький человечек, свернулся калачиком, накрылся Ёжкиной шалью и решил отдохнуть от только что пережитого кошмара.

[Фидянина-Зубкова]

Глава 11. Алиса и Гаёвка


Алиса проснулась от пения птиц и лукаво глядящего на неё солнышка. Однако, кошечки и птички нигде не было. Девочка побоялась кричать друзьям, а вдруг драконище услышит её голос?
— Кис-кис, ворон! — почти шёпотом позвала она, но никто не отзывался.
«А если я одна пойду до озера Чудесяки, то ворон с Динкой догонят меня или нет?» — таких сложных задач ребёнок ещё никогда не решал.
Поэтому Алиса придумала не спешить с путешествием, а поесть-попить смородину, растущую на её голове и немножко поразмышлять: «А ведь Динка никогда от моих ног далеко не уходит — боится. Может, ворон ей дорогу подскажет? Эх, мне же позарез к тому озеру нужно, я тут долго сидеть не могу. А с другой стороны... вдруг с ними что-то случилось? — забеспокоилась подружка. — Нет, нет, хоть цель и близка, а друзей бросать нельзя!»
И покумекав туда-сюда, девочка решила опуститься на коленки, ползать в высокой траве по спирали и шёпотом звать друзей.
«Радиус действия, радиус действия, надо мысленно очертить радиус действия!» — твердила она.
И кто ей рассказал про этот радиус действия? Наверное папа физик-ядерщик. Неудавшийся физик, но это не важно, ведь во всех папиных неудачах, как всегда, была виновата мама.
А пока Алиса ползала на четвереньках по своему радиусу действий и искала товарищей, совсем рядом в овражке сидела голая девка-краса, длинны русы волоса, да гладила Динку и ворона, те отвечали ей взаимностью. Впрочем, наш юный следопыт вскоре наткнулся на этот овраг и на голую тётку в нём. Ну нет, такой дивной картины ребёнку ещё никогда не показывали! Алиса, конечно, видела голых тётушек в мгачинской общественной бане. Но что б так нагло, открыто да в лесу! Школьнице показалось это возмутительным. Но самым омерзительным было то, что кошка с птицей как будто прилипли к такому разврату и отлипать, похоже, не собирались, забыв о ней, Алисе — самой приличной девушке на свете! Она встала в полный рост и нахмурилась:
— Дина, ворон, быстро ко мне!
Животные не реагировали. Что-то в их поведении показалось девочке подозрительным: «Как-то странно они ластятся к голой бабе, да и сами на себя не похожи, ну типа под гипнозом!»
— Милая дама, — Алиса попыталась притвориться вежливой. — Верните мой зоопарк на родину и поскорее! Нам некогда, мы спешим.
Блондинка удивлённо вскинула брови.
— Отдайте мне моих животных! — повторила девочка свой ультиматум.
И тут девка-краса рассмеялась:
— А ты знаешь кто я такая? Я и есть хозяйка всех лесных зверей и птиц, а моё имя Гаёвка. К тому же я дух, нежить лесная. Вот смотри!
И Гаёвка исчезла вместе с Динкой и вороном, а через минуту-другую появилась вновь. Потом опять исчезла и снова появилась, весело хихикая. Алиса чуть не поперхнулась от гнева:
— Да нет же, это я хозяйка кошки и ворона! А зовут меня…
— Зовут тебя мелкая человеческая вошь, которая как бы ни пыхтела, никогда не дорастёт до Алисы в стране чудес, а так и будет всю жизнь до самой смертушки ползать по русским топким болотам да тёмным-претёмным лесам!
Алиска кинулась с кулаками на нежить, но та исчезла, и смеясь появилась в другом месте. Девочка туда! Всё повторилось.
— Бесполезно со мной тягаться, заморыш! — промурчала Гаёвка. — А давай меняться: я тебе животинку, а ты мне свою одёжку. Нунь устала я, красна девица, голяком по лесу шастать, — ведьминка притворно заплакала.
Алиса никаким образом не могла расстаться со школьной формой, ведь она покупалась один раз и на весь учебный год за большие деньги.
«А в чём я в школу ходить буду? — перед девчонкой колом встала очень сложная дилемма. — Друзья или форма, питомцы или нагота?»
Но она вовремя вспомнила слова своей матушки: «Если одноклассники не видят твой позор, значит, это не позор.»
Ученица выдохнула облегчённо: «Чёрт с ней, похожу и я тут голой, друзья дороже!»
Правда, оставался ещё один маленький-масюсенький шанс не раздеться, и в ход пошёл весомый-превесомый аргумент:
— Ты не сможешь носить мою одежду, она тебе мала и к тому же очень грязная.
— Снимай, снимай! — прорычала злая тётка и сделал вид, будто душит кошку.
Алиса насупилась, быстро разделась и кинула Гаёвке свою любимую школьную форму.
— И лапти с рюкзаком кидай!
Девчушечка показала дулю насчёт рюкзака, а туфли гранатами полетели в ведьму (не жалко, детка избила и натёрла в них ступни), но пролетев сквозь прозрачное тело, обувь плюхнулась спиной лесной феи, которая всё подобрала, оделась и обулась.
— Ну как? — спросила она хвастливо.
Алиса застенчиво отвернулась, её форма великолепно сидела на Гаёвке и сверкала чистотой, и свежестью, а сама нечистая сила уменьшилась в размерах и стала ростом с Алису.
— На, держи, я брехать не умею! — ведьма замурлыкала от удовольствия, щёлкнула пальцами перед мордой кошки и клювом ворона, те очнулись и поскакали к своей настоящей хозяйке.
Гаёвка, хохоча, исчезла. А друзья наобнимавшись, задумались о том, как бы им поприличнее одеть голыша ребёнка?
— Надо нарвать сухой травы и сделать юбочку, — прокаркал ворон.
— Да уж, — всплеснула руками Алиса, представив как она заходит в класс в костюме индейца. — А кто мне теперь новую форму купит? У матери кошелёк не резиновый... Мама!
Ребёнок вспомнил мамку Иннку и разрыдался. Дочка и думать не думала, гадать не гадала о том, что она так горячо любит свою смешную маманьку. А вот ведь. Оказывается.
У ворона округлились глаза:
— Странная ты девочка! — воскликнула чёрная птица. — Во-первых, ты сильно зациклена на школе. Во-вторых, на маминых деньгах. Так жить нельзя! А в третьих, ты зачем в тёмную Русь полезла? Сестру найти?
— Сестру найти! — прохлюпала наша красавица с красным носом и опухшими глазами.
— Сестру найти. А как найдёшь сестру, так твоей матери аж две новые формы покупать придётся!
— И правда, — обрадовалась Алиса. — Аж две новые формы!
— Ну вот, — ворон по-отечески накрыл дочку своим крылом. — Пущай Грибнич хоть маленько раскошелится.
— Кто-кто?
— Да никто. Папашка твой, говорю!
— Ага, — закивала девочка головой. — Пущай раскошелится! А я её точно-преточно найду?
— Кого?
— Сестру.
— Обязательно найдёшь.
— Угу, — детонька вытерла нос и успокоилась.
— Давай, одевайся. — птичка принялась клювом вырывать траву, помогая подружке приодеться.
Алиса соорудила себе наряд, как у Полевика, посадила непослушную Динку в портфель, и повеселевшая компашка отважно двинулась к озеру Чудесяки-Превращаки.
— Неприятная женщина эта Гаёвка! — сделала вывод девочка, шурша травой и сеном.
— Да нет, отчего же? Симпатичная. — прохмыкал пернатый.
— Ворон! — назидательно прикрикнула на него Алиса.
— Мур! — непонятно кому из них двоих поддакнула сидящая в рюкзаке кошка.
И девочке стало отчего-то очень хорошо за всё долгое время, проведённое в тёмной Руси.

[Фидянина-Зубкова]

Глава 12. Разговоры с вороном


Алиса шла босыми ногами по сказочному мягкому мху да пушистой травке, удивляясь:
— И почему я раньше не сняла эту ненавистную обувь?
— А я тебе скажу почему, — ехидно прокаркал ворон. — Поди, опять матушкины денежки от растрат берегла!
— Фигушки тебе, мистер длинный клюв! Туфли можно и в рюкзак запихать. Я просто помню какой колючий лес во Мгачах, там босяком никак нельзя пройти: то хвоя, то ветки колючие.
— Да уж, — пикнул мистер клюв. — Будь у тебя злое сердце, ты бы и здесь все ноги об острые зелёные иголки ободрала.
— Это у меня то доброе сердце что ли? — горько усмехнулось дитятко. — А кто Диану в тёмный лаз запихал?
— Поговорим об этом?
— Говори сам. А я и так знаю, что я злыдня!
— А ты знаешь, девочка, что и в вашем мире очень много злых духов-невидимок, о которых вы даже и не догадываетесь. Вот эти то злые духи и толкают человека на гадкие дела. И те люди, у которых душа молодая и неопытная, поддаются воли злых духов. Но какой бы древней ни была душа человека, она лишена своей старой памяти и поэтому в совсем маленьких детках не справляется с тёмными силами. Вот и выходит, что детское тельце живёт как бы само по себе: кто в него залетит, тем духом дитя и рыдает. Но с годами душа становится всё сильнее и сильнее — привыкает в новом теле справляться со злом и не слушать его внушения. А вывод такой: человеческий детёныш — это не сама свята душа, а клубок чужих дел и эмоций. Так что, какими ты там бесами Дианку в лаз толкала — незнамо, неведомо.
Алиса уже привыкла ко всему необычному, гуляя по тёмной Руси, поэтому картину её реального мира, нарисованную чернокрылым сказочником, восприняла равнодушно:
— А почему у старых душ нет своей старой памяти?
— Прячут они свою память, ну чтоб зло их не вычислило и не спустило на них всех «собак».
— А у меня душа древняя?
— Не знаю, — развёл крыльями ворон. — Древние души токо талантами себя и выдают.
— Не, я бездарь, — вздохнула девчушка. — Значит, не древняя.
— Поживём — увидим, — проворчал ворон.
Алиса хитро сощурила глазки:
— Ты же говорил, что в моём мире никогда не был!
Ворон отмахнулся:
— Мне баба Яга обо всём рассказывает. А знаешь кто она?
— Кто?
— Проводник во все миры: в Правь, Навь и Явь.
— А что такое Правь, Навь и Явь?
— Явь — это мир живых. Навь — мир мёртвых. А Правь — жилище богов.
— В смысле? Бог же один. Ну это для тех, кто в него верит.
— Ой ты школьнитца! Ой-е-ей, плохо в школе училась. А как же языческие боги?
— А-а, ну да.
— Так вот, когда-то давно баба Яга жила в Прави со всеми другими богами и была молодой богиней Ягиней, а потом её скинули на грешную землю и она скурвилась.
— Скурвилась?
— То бишь стала плохой и весь свой волшебный дар в дерьмо оборотила. Твоя мать даже сказку об этом написала. Поди, прочти её.
— Моя мать сказку о бабе Яге написала?
— Угу. Называется «Как красавица Ягиня стала бабой Ягой».
— Ну миленький ворон, расскажи! Я же не могу сейчас взять и дома очутиться.
— Не можешь. Ты пока сестру из беды не выручила. Ну ладно, слушай. «Видит бог Велес: по небу в повозке мимо него промчалась красавица богиня. Помчался Велес вдогонку! Не догнал. Стал он расспрашивать кто она и откуда? Узнал и отправился к той девице. Молчали они оба, потому что поняли, что созданы друг для друга на веки вечные. Её величали Ягиня, а в детстве звали Йожкой...»
Ворон телепался рядом с девочкой и рассказывал ей страшно непотребную историю о том, как девка Ягиня стала женой всякой нежити лесной.
Алису затошнило от рассказа:
— Хватит! — воскликнул ребёнок. — Это не для детских ушей. Такого маразма даже в сказках не бывает. Я не верю, что моя мамулечка-красатулечка пошлятину написала.
Алиса хотела было заплакать от тоски по маме, но её снова затошнило.
— Это от голода, — вздохнула птичка. — Да вроде ничего, сказка как сказка. А вон и наше озеро. Дошли.
И правда, кусты цветущего терновника расступились и показали девочке озеро Чудесяку-Превращаку, серебристая поверхнось которого играла на солнце и звала к себе, звала...
— Вода! — закричала Алиса, помчавшись к берегу.
Ей страстно захотелось попить, помыться и искупаться. Но из голубой, манящей глади воды уже выходили Водяница с Водяным и угрожающе нацеливали на ребёнка боевые вилы-трезубцы.

[Фидянина-Зубкова]

Глава 13. Водяной и Водяница


Бедная, бедная девочка: замученная, грязная, жалкая, голодная! А на неё надвигаются ещё и баба с зелёными волосами да мужик с бородой болотного цвета; оба склизкие, пузатые, опутанные речной тиной; лапы у них с перепонками, хвосты рыбьи; а глаза горят, как угли; да ещё и с грозными вилами наперевес. Алисе стало очень жалко себя, она растерялась, но бежать не было сил. А через секунду в её голове нарисовался образ деда Вани, который учил её, было дело, боевым искусствам: «Если на тебя нападают с ножом, то сдохни до того, как в тебя пырнут! Авось и пронесёт.»
Внучка горько ухмыльнулась и упала в притворный обморок, но как потом выяснилось — в настоящий. А упала она на рюкзак, в котором дрыхла кошка. Придавленная Динка в ужасе выскочила наружу и заорала так неистово и истошно, как орут коты в кошмарных фильмах, и дала дёру в неизвестном направлении. Водяница с Водяным опешили, притормозили, осторожно подошли к «трупу» и потыкали в него вилами. Человеческое тельце не реагировало. А чёрный защитник уже бросился клевать врагов в темечко. Разочарованные «жабы» досадно отмахнулись от птицы, развернулись и поковыляли обратно к берегу. Сели на тёплый песочек мордами к воде и затянули песню безобразными голосами:
— Мы б не пили, мы б не ели, токо б в озеро глядели: охраняли, берегли от зари и до зари!
Ворон окольными путями полетел на другой берег озера, напился, искупался, набрал в клюв воды и вернулся к своей подопечной. «Лесной доктор» вылил на лицо больной всю воду из клюва, та очнулась, приподнялась, увидала вдали широкие спины болотной нежити и стараясь не шуметь, поползла в кусты. Обосновавшись в засаде, девочка позвала друга к себе.
— Ну и что мне дальше делать? — сквозь зубы прошептала Алиса.
Птица всерьёз занялась чисткой крыльев после купания:
— Отдохни, что-нибудь да придумаем.
— А что это за люди-звери, напавшие на меня?
— Это дядька Водяной и его жена Водяница — нежить водная. Охраняют своё озеро от всякой нечисти.
— Я нечисть в их глазах?
— Выходит, что так.
Деточка обессиленно закрыла глаза и сразу уснула. А во сне ей приснилась вся нежить, которую она встретила в тёмной Руси. Они были добрые-предобрые, тянули к Алисе пирожки, куличи и ромовые бабы: «На, красавица, подкрепись!»
А царь-самодур протягивал ей огромный кусок хозяйственного мыла, громадные спички и столитровый котелок: «Не забудь про мыльце моё, не забудь про мой котелок да спичечки!»
Но «друзей девочки» начал отталкивать Полевик и совать ей в нос тряпичный мешочек: «Вот тебе сон-трава прострел из семейства лютиковых, вот тебе сон-трава прострел из семейства лютиковых...»
Алиса проснулась, нашла глазами ворона и спросила:
— А где Динка?
Задремавшая было птица аж подпрыгнула от неожиданности:
— Покакать пошла, вернётся.
Девчонка беспомощно улыбнулась:
— Ворон, а у тебя есть имя?
— Нету.
— Почему?
— Недосуг как-то было.
— Кому недосуг, бабе Яге?
— С чего это ей то?
— Ну, вроде ты её питомец, она и имя должна была тебе дать.
Ворон моргнул:
— А она меня тебе подарила, вот ты и придумывай мне имя.
— Я уже давно придумала: Тимофей, Тимоша. Нравится?
— Да вроде ничего, нравится.
— По рукам? — Алиса приподняла руку.
Ворон осторожно клюнул её ладошку:
— По рукам!
— Так значит, я твоя хозяйка навсегда-навсегда?
— Даже не сомневайся!
— И ты полетишь со мной во Мгачи?
Ворон поёжился:
— А я не превращусь в ваших реалиях в упыря или в лягушку?
— Да нет же, Тимофей, я же у вас ни в кого не превратилась! И вообще, у нас на Сахалине много ворон.
— А воронов?
— Ворона — дама, а ворон — кавалер. Это все знают!
— Дурочка! — обиделся Тимоша. — Ворон и Ворона — это разные виды птиц, мы друг с другом даже не скрещиваемся.
— Да?
Алиса не поняла, на что намекал ей ворон. Она пока не знала, что на острове обитают и ворон Corvus, и ворона большеклювая, а также ворона черная и восточный воронок. Но школьница в любом случае, решила оставить решение птичьей проблемы «на потом», а сама приподнялась и нащупала свой рюкзачок.
— Тимофей, у меня же есть сон-трава, спички и котелок, — девочка порывшись в портфеле, достала спички, сон-траву и отвязала котелок.
— Охраняй! — приказала она ворону, а сама ушла в кусты собирать хворост.
Через некоторое время она вышла из зелёной зоны с охапкой веток да пучком сена, и прихватив с собой сон-траву и котелок, в который положила мыло, решительно отправилась к врагам трудового народа. По крайней мере, такая песенка вертелась в её голове. И встав прямо за спинами вражьего войска, она громко сказала:
— Дорогие Водяной и Водяница, я не нечисть всякая, а добрая девочка Алиса. Разрешите мне набрать водицы для чая, а взамен я вам подарю кусочек мыльца.
Девушка по старой памяти поклонилась три раза до земли и дрожащими руками поднесла мыло прямо к морде Водянице. Обе нежити медленно и удивлённо повернули к ней свои жирные шеи:
— А на што нам твоё мыло?
— Как на что? Грязь с себя смыть, вон вы какие грязные! — смущённо хмыкнула девочка, пожав плечами.
И правда, их натуральные тела нельзя было рассмотреть: с ног до головы они покрыты тиной, водорослями, ракушками и даже присосавшимися пиявками.
Водяница выхватила из рук пришелицы мыло и принялась восторженно рассматривать белый жиро-щелочной кирпичик. Водяной, глядя на такую радость своей супруги, кивнул Алисе: иди, мол, набирай для чая воду!
Человечек ринулся к глади озера, набрал полный котелок воды и бегом обратно! Выпив от жадности одну треть, девочка начала деловито разводить костёр. Им, сахалинским аборигенам, такое дело — раз плюнуть! Обломав две рогатины, Алиса воткнула их в землю, на перекладину повесила котелок и высыпала туда всю сон-траву. Интуиция подсказывала ей оставить половину зелья для змея Горыныча. Но ребёнок побоялся, что половина не подействует на болотных тварей:
«Да и где этот змей Горыныч?»
— Небось сказки слушает! — поддакнул ворон.
Пока отрава закипала, девушка с завистью наблюдала за моющимися Водяными. Они тёрлись морской губкой, щедро её намыливая, хлюпая, гулькая и улюлюкая. Алиса аж зачесалась от грязи. Она хотела было позвать шёпотом кошку, но та сама мяукнула в кустах, показала свою мордочку и скрылась обратно. У Тимофея тоже иссякли силы работать охранником, и он полетел искать себе жратву.
Выкупавшись и превратившись из нечистых духов в чистые, Водяной и Водяница посмотрели наконец в сторону человека. Алиса заметила их взгляды, схватила уже подостывший котелок и сделала вид, что с удовольствием отхлёбывает напиток. Чистая нежить заинтересовалась процессом, и голые дядька с тёткой, опоясанные лишь водорослями в причинных местах, подползли к незваной гостье, предварительно подобрав трезубцы на всякий случай.
— А что ты пьёшь, добрая девочка?
Алиса вспомнила, каким отваром угощала её баба Яга и быстро ответила:
— Иван-чай, просто иван-чай.
— Гы-гы-гы! — заржали Водяные и выхватили котелок из рук Алисы.
«Глыть, глыть, глыть!» — напившись, нелюди сорвали несколько ягодок с головы Алисы, закусили ими, повесили пустой котелок на голову ребёнка и удалились к воде — орать свои дурные песни и охранять родное озеро от варваров и хорошеньких девочек.
Но их веселье длилось недолго. Сонная травка уморила злую силу и чета караульщиков захрапела.
Убедившись, что Водяные спят богатырским сном, Алиса сорвала с себя костюм индейца и бросилась в воду, позабыв о вороне и кошке. Ох, с каким удовольствием она напилась, накупалась, а потом подобрала обмылок с губкой, намылилась, смыла с себя всю грязь и снова намылилась. Труднее всего отмывлись свалявшиеся в колтуны волосы, усыпанные смородиной. А как деточка заблестела, как новенький самовар, то вышла на бережок и задумалась: «Я вроде должна была увидеть свою сестру? ... Дурья башка! — вспомнила Алиса. — Царь Иван сказал, чтобы я непременно с Динкой в озеро залезла, тогда и увижу сестрёнку.»
Поискав глазами Динку и не найдя её, Алиса поплелась к своему рюкзаку ждать проказницу киску и Тимофея. Громко звать их она не решилась, а вдруг разбудит спящую нежить?
— Дина, Дина! Ворон Тимоша! — вполголоса звала она, жадно поедая смородину, вновь созревшую на своей шевелюре.
Потом она вспомнила о том, что у неё есть термос, подаренный всё тем же царём-самодуром.
«А может быть, всё-таки дедом Ваней?» — и вытащив посудину из кармана портфеля, поднялась и кряхтя, как старая бабка, поперлась пополнять запасы воды.

[Фидянина-Зубкова]

Глава 14. Кошка Дина превращается в сестру Диану


Не успела Алиса затолкать термос в портфель, как к ней подбежала, подгоняемая вороном, кошка. Динка соскучилась и ждала новую порцию ласки, но коварная хозяйка схватила её и помчалась к озеру.
— Бух! — они обе оказались под водой.
И тут начались самые настоящие превращаки: девушка почувствовала, что обнимает вовсе не кошку, а тигра или даже льва. Вынырнув, Алиса увидела, что перед ней стоит её любимая кошка Дина, но нереально огромная, всего лишь на полголовы меньше хозяйки. Девочка опешила и выпустила животное из рук. А потом боком, боком и вылезла на берег. Машинально напялив на себя юбочку из сена, села, сидит, смотрит.
А внезапно выросшая Динка от «нечего делать» тоже стала выходить на сушу. И о боже! У этой кошки ноги и руки оказались человеческими, но сзади болтался огромный хвостище.
— Приплыли! — воскликнула шокированная малолетка.
— Алиса! — закричало кошмарное кошарище человеческим голосом, кинулось к девочке и чуть не задушило её в объятьях. — Это я, Диана, твоя сестра!
— Диана? — пробурчала девчушка, отбиваясь от монстра. — Моя сестрёнка вроде не так должна выглядеть. Ну насколько я помню.
Кошкочеловек сел и зарыдал девчачьим голосом. Алисе пожалела человека-животное, подвинулась к Динке поближе и попробовала погладить её по мохнатой спине:
— Не плачь! А давай ты мне всё расскажешь! Хочешь ежевичку? — деточка сорвала с кошкиной шерсти почти все ягодки и угостила ими Динку.
— Спасибо, — хлюпая и давясь чёрненькими плодами промяукало непонятное создание. — Я всё-всё помню, каждый день, каждый шаг, людские слова понимать научилась в кошачьем теле: чему ты меня учила и то, о чём наша бабушка говорила, дед, папа, мама.
На слове мама получеловек-полукошка заплакала ещё сильнее, а за ней заревела и Алиса.
Проплакавшись, наевшись ежевики, обе, вроде бы, успокоились. Дина продолжила свой рассказ:
— Когда я вылезла из той ямы много-много лет назад, то попала в какой-то другой лес. Кажись в этот. Тут я наелась всяких разных ягод! Со мной даже попытался поговорить смешной старичок. Ягоднич! Да, это был он. Он непонятно ругался и я ушла от него, плохой он! Потом забрела в болото: хлюп-хлюп. Помнишь, мы с тобой лазили по такому, ну когда я кошкой была, во Мгачах наших. Бабушка ещё целый переполох подняла, когда ты рассказала, что мы по болотцу шлялись.
— Помню. А дальше что было?
— Вот, а на кочке сидела и полоскала бельё безобразная женщина с большущей головой, отвисшими грудями, вздутым животом, кривыми ногами и клацала черными клыками! Я не успела даже испугаться, как она сорвалась с места и налетела на меня. Мой разум отключился, а когда включился, я уже была маленьким котёнком и ни капельки её не боялась. Она хохотала надо мной, нависнув чёрной тучей и кричала: «Запомнишь, запомнишь Богинку навсегда!» Но мне в тот момент было всё равно, я обнюхивала траву. Всё вокруг так сильно и непривычно пахло, трава превратилась в деревья, а божьи коровки в летающих поросят! Потом злая тётка схватила меня и понесла, донесла до той норы, откуда я вылезла и кинула меня в неё обратно. Ну я и потопала туда, где пахло родным домом. Так я и стала с вами жить.
Алиса не смогла сдержать слёз, она обняла свою сестренку:
— Всё будет хорошо. Мы выберемся отсюда, и ты превратишься в обычную девочку. И ягоды на наших волосах перестанут расти. Помнишь, что Грибнич сказал?
— Правда? — у Дианы вдруг кошачья мордочка стала превращаться в девичье личико.
— А может и раньше... — пролепетала Алиса, зачарованно наблюдая за процессом.
Но сказочная темная Русь никак не хотела дать детям расслабиться и помечтать о хорошем: окаянный змей Горыныч оторвался от сопки Горюхи летел прямо к озеру Чудесяки-Превращаки. Вскоре девочки услышали шум его крыльев, обернулись и от ужаса встали в ступор. Первая очнулась Диана, которая в кошачьем теле ещё и не от таких ужасов научилась скрываться: одни только мальчишки, несущиеся на неё с рыболовным сачком, чего стоили! Динка схватила за руку сестру и потащила в кустарник, где они заховались понадёжнее.
А Горыныч, сделав круг над озером, шумно приземлился как раз на том бережку, где купались малышки. Девочки сидели, дрожа в кустах, не решаясь даже высунуться из укрытия и посмотреть, что делает дракоша. Но они слышали, как чудовище шлёп-шлёп в озерцо да хлюп-хлюп по водице.
— Купается, — прошептала Алиса.
— Вымоется и улетит, — пискнула Дианка.
— Не улетит! — услышали они голос Лешего.
Сестрицы подняли головы, над ними и правда завис их вчерашний спаситель, а на его плече сидел ворон Тимофей и сладко улыбался настолько, насколько смог своим толстым несгибаемым клювом.
— Леший! — радостно закричали обе девушки и чуть не задушили нежить в объятиях.
Ну, лесной дух на то и дух, чтобы не дать себя задушить: то сплющится, то растворится. Наобнимавшись со своим дружком, девчушки с опаской выглянули из-за ракитовой засады:
— Плескается змеевище.
— Ишь, весело ему!
Леший погладил дочек по головам:
— Не бойтесь, я его приручил. Он теперячи мой, ручной, послушный, добрый-предобрый!
В воздухе повис молчаливый вопрос, вырвавшийся из детских лиц. А лесной хозяин им ответил:
— Я власть имею над всем, всем, всем сказочным лесом: над травами и деревами, над птицей, зверем и гадом ползучим, а хозяин надо мной — лишь царь лесной. Это раз. А два: я столько сказок нравоучительных летающей гниде рассказал, что душа его перевернулась, свернулась и вывернулась наизнанку! И жрать он теперь согласен лишь травяной покров во поле чистом.
— Да уж, как корова, что ли?
— Вот тебе и да уж. Уж, ползи сюда! — позвал Леший змея Горыныча.
— Не, не, не! Не надо, пусть помоется! — снова пискнула, привыкшая всего бояться, Диана.
— Ладно, верю, я тебе, Лешак! — расслабилась Алиса, уже привыкшая ничего не бояться в тёмной Руси. — Вот, дедко, смотри, а я сестру свою нашла.
— Вижу, — деловито сказал лесничий. — Ну ничё, ничё, всё наладится, и она когда-нибудь бабой станет.
— Спасибо, — хмыкнула Динка.
— Дед, а что такое богинка?
— Так это она дитя в кошака оборотила?! — возмутился Леший. — Никак малая в болото залезла?
Сёстры кивнули. Ворон забеспокоился, размахался крыльями, Леший спихнул его на землю и разохался:
— Ох-ох-ох, эта «баба» никогда не станет бабой, хот ты режь её на куски!
— Так что такое богинка?
— Дык это имя ведьмы Богинки. Зовут её так — Богинка.
— Ещё и имя божье себе захапала! — возмутилась Алиса, а потом подумала, подумала и догадалась. — Она как баба Яга, тоже когда-то богиней была?
— А то! — развёл руками лесовичок. — Когда-то давно она была чернобогом, но скурвиться ей не довелось, как бабушке вашей. У Богинки от рождения душа злая-презлая. Поэтому ей сказки бесполезно читать.
— А если в раскалённую печь её затолкать? — предположила Алиса.
— Не поможет, в трубу выскочит и поминай как звали!
— Блин, ну надо же как-то этой гадине отмстить! — заломила руки старшенькая.
Леший удивлённо посмотрел на ребёнка:
— По следам своей бабки решила пройтись? Никак скурвиться захотела?
Алиса захлопала ничего непонимающими веками. А лесной дед вздохнул:
— Зло, оно тоже белу свету зачем-то нужно. Может быть, весь мир развалится без него, кто знает? Вот ты представь, кабы были все добрые: и люди, и звери. Вот и нету тебе борьбы за выживаемость. А значит, нет и эволюции... — Леший задумался. — Как-то так. А посему мы никому мстить не будем, мы не фашисты, правда ведь? Мы просто обойдём Богинку стороной, пущай себе полощет свои пелёнки!
Дианка радостно закивала, она до смерти испугалась той титястой ведьмы:
— Я согласна! Мы не фашисты.
— Да откуда тебе знать кто такие фашисты? — с горечью выронила Алиса. — Ты в школу не ходила.
— Ну и что, всё равно знаю! — насупилась леди-кошка. — Бабушка Валя так мальчишек обзывала, которые нашу малину ломали.
Алиса и Леший смущённо захихикали. Дианка, глядя на них, тоже. Сестры расслабились и немножко разомлели. Если бы не змей Горыныч, сохнущий невдалеке, им бы совсем захорошело.
— Я есть хочу, — пискнула Диана.
— Я тоже! — поддакнула Алиска. — Аж желудок в узел завязался.
Леший осмотрел тощие животы человечка и недочеловечка, высунулся из терновника и приказал своей птичке:
— Горыныч, налови рыбки для дам!
Дракон встрепенулся. Дамы зажмурились, и услышали знакомое шлёп-шлёп — это дрессированное чудовище топало на рыбалку.
— Уф! — выдохнули девицы облегчённо и счастливые упали повалятся на тёплой, мшистой земле.
Тимофей же прыгнул Диане на грудь — знакомиться заново.

[Фидянина-Зубкова]

Глава 15. Алиса выведывает у Лешего почти всё


Драконыч, наловив язей и разных прочих карасей, пригласил мадемуазелей обедать, выпустив дым изо рта и пронзительно свистнув. Вся честная компания подпрыгнула от ужаса, но Леший их успокоил:
— Пойдёмте обедать, кумушки! Токо дровишек в кострище прихватите.
Девчата кинулись в разные стороны за дровами. Ворон чуть не разорвался на две части: не знал за какой сиротинушкой лететь, какую от злых ворогов караулить. Но подумав, решил отправиться за сеном, чтобы костёр быстрей разгорелся: «Большие ведь уже, да и дядька Леший рядом.»
А Лешак прямиком к Горынычу! Шепнул ему на ухо пару ласковых, и динозаврище запрыгал пастись на сочные луга, дабы не пугать человечков своею тушей. Затем лесной дух нашёл спички царя-самодура, подправил кострище, достал кинжалище перочинное и в два счёта разделал рыбёшку. Тут и красны девицы с дровами подоспели, и даже Тимофей с пучочком сена прискакал. Все вместе они развели костёр, и Леший принялся жарить улов на раскалённых камнях:
— Готово!
Алиска и ворон с жадностью набросились на рыбку: только человек на жареную, а птица на обрезки — головы, хвосты и плавники. Дианку от всей этой картины вырвало. Когда ей немножко полегчало, она выдала такую реплику:
— Никогда больше не буду есть ни рыбу, ни мясо. В кошачьей жизни наелась их по горло!
Все члены команды с изумлением повернулись в её сторону.

(А Диана и правда впоследствии стала вегетарианкой. По крайней мере, на момент написания этой книги ей было уже 23 года, и она пока что держалась!)

— Бог ты мой, бог ты мой, накормить же отрока чем-то надо! — забормотал Леший и протяжно засвистел.
Вскоре на его зов прискакали белки. Куча белок! Тимофей кинулся было их клевать, но лесной дух его прогнал:
— Ишь, заступник тут выискался! Это мои друзья и помощники. А ну-ка, белки-стрелки, стрелой бягите-лятите, грибов нарвите да груш-дичек душистых-игристых.
Белки махнули рыжими, пушистыми хвостами и исчезли. А буквально через минуту-другую появились вновь, неся в лапах грибы и фрукты. Сложив их в кучку, растворились в пространстве, вернее убежали, но так быстро, что дети и опомниться не успели. Леший же нанизал грибочки на веточки, да приготовил шашлык из белых и подосиновиков. Дианка первый раз в жизни ела грибы и груши.

(Груши тоже. Вот кто привозил во Мгачи груши в 1990-е годы на продажу? Никто! А созревают во Мгачах даже самые малюсенькие груши? Не созревают.)

Накормив свою бригаду, нежить уселся у костра, задумчиво ковыряя головешки палкой.
— Деду, а кто такой лесной царь и почему он над тобой власть имеет? — спросила Алиса.
— Лесной царь то? О, это бог Святибор, владеющий всеми лесами на земле. Лесной царь управляет всеми лешими и лесными духами. Он главный в лесу, властелин, хозяин. У него корона на голове, а голова покоится белесых туманах. Его голос можно услышать в тихом и таинственном ночном шорохе лесной листвы. Так Лесной царь старается завлечь парубков в свои чертоги, чтобы вырастив их во дворце, женить на своих дочерях. Прознав, что в чаще живет Лесной царь, люди обходят ее стороной. Она считается священной рощей.
— А его можно увидеть?
— Не, никак нельзя! Он не нежить, а живой бог и смотрит на нас из царства Прави.
— Как Христос?
Леший смутился и пробурчал:
— Не знаю я вашего Христоса. И знать не хочу!
— Дедушка, а ты недавно обмолвился, что баба Яга — моя родная бабка. Объясни!
— Какой я тебе дедушка? Я мужичок ещё молоденький! — попытался лесничий увести разговор в другую сторону.
— А сколько тебе лет?
— Ну мильён-другой. Не помню.
— Ха! Старый, старый, ещё какой старый! — засмеялась Алиса. — Так что там насчёт Грибнича, который напоминает мне моего папку; и Ивана-царевича — вылитого деда Ваню; и бабы Яги, похожей на нашу бабушку Валю?
Леший понял, что ему уже не удастся отвертеться и придётся всё рассказать ведьминым внучкам:
— Понимаешь, лапочка, есть два мира: сказочный и реальный. В реальном мире о-о-очень много смердов живёт! А в сказочном мире намного меньше народу и все они волшебные, и живут сразу в двух мирах. А люди только в одном, в своём. Находясь среди вас, мы не помним как жили в сказке: наша душа раздваивается и в реальность попадает только та половинка, у которой бог Сварог забрал память.
— А зачем он такое делает?
— Вообще-то мы — злая нежить, среди нас добреньких раз-два и обчёлся! А Сварог даёт шанс нашим душам исправится. Живя среди вас, мы добреем и умнеем. Вот когда твоя баба Валя умрёт, половинка её души вернётся в половинку души бабы Яги, и ведьма станет чуть-чуть добрее и мудрее. Потом Сварог снова разделит её обновлённую душу на две части и оправит в мир людей родиться заново в какой-нибудь маленькой девочке. И так много-много раз, пока...
— Пока баба Яга ни станет доброй феей и смысл всех сказок пропадёт! — буркнула Алиса.
— Почему?
— Ты же сам сказал, что если все станут добренькими-предобренькими, то не будет борьбы за выживание, и жизнь исчезнет вовсе. Эволюция, твою мать!
— Твою мать! — обиделся Леший, ведь он не помнил свою мать.
— Во-во, а моя мать тоже из сказки? И кто она тут? Мама-крот с наивысшей учёной степенью?
Леший хмыкнул и продолжил:
— Да не, далеко не всех, кого мы рожаем в реальном мире, необычные существа. А твоя мать вообще сказочница, ей в нашем мире нет места! Сама ведь знаешь, как у нас сказочников обзывают: мол, самый худший из людей — это сказочник-злодей!
Алисонька вдруг опустила плечи и стала жалкой-прежалкой:
— Над мамкой и в реальной Руси все смеются. Придумывают про неё всякие сплетни нехорошие. Она потом плачет. Да, она парикмахер. И что, не имеет право стихи и сказки писать?
— Да что ты, дочечка! Твоя мама самый настоящий писатель, не слушай ты никого. А парикмахерша она просто так, для прикрытия, ну и для вас. Она же больше учителки зарабатывает?
— Больше, — улыбнулся ребёнок.
— Ну вот, — лесной дух погрозил кулачком в пространство. — Мы всем этим учёным со степенями отомстим!
Алиса рассмеялась:
— А откуда ты всё знаешь, ты тоже в оба мира шныряешь?
Леший притворно замотал головой и всерьёз задумался:
— Может, твоя мамка из совсем другого мира, из третьего.
— Из какого?
— Ну, из вашей Прави, там где Христос живёт. Или из вашей Нави, где дьявол с бесами развлекаются.
— Не, до бога ей далеко, да и до дьявола тоже. Она простая и хорошая! Немножко странная: тихая такая, домашняя, всё пишет и пишет себе в уголке в свободное время, когда я сплю.
Тут Алиса выпрямилась и сказала:
— Нет, ты скажи: вот откуда мы бы знали о вашем сказочном мире, если б ни сказочники, а? Нет, тут что-то не так! Тут прячется какая-то тайна. Ну ничё, я её разгадаю, у меня жизнь долгая.
Леший сделал вид, что чистит ногти:
— Ну не такая уж и длинная.
Девуська на его замечание не обратила внимания и продолжила рассуждать:
— Итак, Грибнич — мой папа, Царь-самодур — мой дед, Яга — бабушка, с мамой потом разберёмся, а мы и Динкой кто?
— Хо-хо-хо! Никто. Если бы вы были кем-то тут, то вы бы сюда никак не смогли попасть. А раз вы тут, значит, вас тут нет!
— Вот и врёшь, а как же баба Яга, которая туда-сюда ныряет?
Лешак потёр свой умный лоб:
— А знаешь что, когда твоя мама Инна закончит писать эту сказку, уговаривай её написать продолжение. Глядишь и узнаешь кто ты, кто Диана, и кто есть кто твоя мамашка.
— Ладно, — согласилось дитя и оглянулось.
Дианка спала, свернувшись калачиком. Прижавшись к ней, дремал Тимоша. Алиса, по старой памяти, очень сильно заревновала ворона к сестре, но вскоре одумалась: «Эх-хэ-хэх, это ж бесы гуляют в моей душе!»
Она беспомощно взлянула на нежить.
— Гони чертей, гони их к чёртовой матери! — заматерился лесной дух почти как дед Иван.
Алиса засмеялась:
— Во-во, к чёртовой матери! Я люблю вас обоих, — сказала она Тимофею и сестрёнке.
И прилегла рядышком, уткнувшись в теплую, мохнатую Динкину спину, приобняв своего чёрного принца. А засыпая, пробормотала:
— Дедушка Леший, а ты сам в нашем мире кто?
— Ха! Ты как встретишь хороброго лесничего Лёшку, то знай, что это я. Не встречала пока?
— Не-а. А Ягоднич, Полевик, Гороховая баба и Богинка, они кто у нас?
— Да шут их знает! Спи, ягодка, спи.
А сам себе прошептал: «Поди по тюрьмам сидят. Особливо эти две бабы.»

(А пока моя младшая дочь спит, старшая засыпает, а Леший несёт всякую чушь, я как автор, посему главу и заканчиваю. Утро вечера мудренее. Или как там у вас говорят?)

[Фидянина-Зубкова]

Глава 16. Алиса принимает решение спасать царя-самодура


Первой проснулась Диана. Оглядевшись по сторонам, заметила лежащий рядом свой хвост. Обрадовалась:
— Я становлюсь девочкой! — она почему-то побрезговала прикоснуться к хвосту.
Ну и правильно, — привидением возник перед нею Леший. — Скормим его волкам!
Девочке снова стало дурно от кормёжки чьей-либо плотью. Но она промолчала, — это был необычный ребёнок, не волевой, не дерзкий. Она привыкла бегать за Алисой и давать дёру при первой же опасности.
А Леший всё не унимался:
— Волки, волки, бягите сюда, Дианкин хвост сожрите! — ему было весело, он хохотал и не знал, дурак этакий, что волков то как раз наша дочечка и не боится.
Дурной ты Леший, дурной! Вот ты спроси у любой сахалинской кошки: кто такие волки? И она тебе не ответит. А знаешь почему? Да потому что не водятся на острове волки! Вот если бы ты медведем напугал — другое дело. Токо и медведя наша псевдокошка не видела ни разу, а лисы так и вовсе не боится. Ну наткнулись они с Алисой однажды на лису. И чё? Тякала от них лисонька, как от пожара! Эх, лишь одного зверя боится Динка — собаку. Хотя и волк — семейство собачьих, но донька и об том пока не знала, не ведала.
От шума, да идиотского смеха лесного духа, проснулись Алиса и ворон. Динка похвасталась им отсутствием хвоста. Птичка каркнула и снова задремала. А полусонная сестра лишь вяло улыбнулась, постепенно возвращаясь из мира снов в сказочный мир. Она зевнула и подумала невзначай: «Опять мне мамка приснилась. Может, Инна Ванна родом из снов?»
— Ну что, — сказал лесничок, переворачивая у костерка поджаренных крабов и грибочки. — Пора бы и честь знать. Валите-ка вы, девоньки домой!
Сестрёнки рассупонились и потелепали кушать, прихватив с собой Тимофея. А поев, Алиса сказала:
— Не, я так не могу! Иван-царевич мой дед? Мой. Его дом — мой дом? Мой. Надо ему крышу подправить.
Леший с опаской посмотрел на старшенькую:
— Боюсь, детонька, крыша у самодура навсегда ужо съехала. А если и ты с ним год-другой поживёшь, то даже я твою крышу на место не смогу водворить. Заразно это.
— Деда Леший, да я не о том! Надо б царю дворец построить, колодец вырыть, грядки научить копать.
Нежить слушал девочку сперва с удивлением, а потом начал расти, расти, дорос до небес, склонился над сестрами и страшным облаком прорычал:
— А как же мама Инна? Заждалась поди!
— Подождёт! — грозно топнула ногой Алиса.
Туча Лешего рассыпалась мелкой моросью. Дианка заплакала:
— Я к маме хочу!
— Я тоже! — сказала старшая сестра. — Но жизнь нашего с тобой деда под угрозой, а так же его психическое состояние. Надо старого спасать!
— Ты рассуждаешь, как ваши старухи-учителки, которые тожеть всё рвутся спасать своих ученичков от пьющих тятей да матей. А ведь и не подозревают, стервы, что какой-никакой батяня всё же лучше казённого дома! Вот ты сама подумай, под благим предлогом ваши учителки лишь избавляются от лишних зубарей-зубрил в классе, отправляя их в детдом. Так что ты самодура не трожь! Ему ещё ого-го как тепло в своём сумасшествии! Лиши его всего этого. Ведь помрёть.
Алиса сделала очень много умственных усилий, чтоб принять окончательное решение. Она вспомнила злых и голодных мгачинских учителей-пенсионерок, выдавивших молодых, красивых учительниц из школы, потому что самим на двух ставках надо сидеть (так говорила баба Валя). Вспомнила Алисонька и повальное пьянство в посёлке, и замызганных детей алкашей. Потом эти дети внезапно пропадали и никто о них больше ничего не слышал. Шептались, что по ночам их съедала завуч школы. Девочка поёжилась и прокляла свою собственную безотцовщину при живом «приходящем» папке. Затем представила, что по ней сейчас плачет-убивается мать, бабушка и дед. Поэтому надо срочно бежать домой — показывать родственникам мохнатую Дину. Фу!
На самом деле Алиса рано состарилась умом. Только никому этого было не понять, даже маме. А посему наш древнемудрый ребёнок ещё немного подумав, сжал кулачки и пошёл на нежить и сестру в наступление:
— Я не вылезу отсюда, пока не починю царевичу крышу и не вырою ему колодец! А вы можете оба валить в свои Мгачи! Я смотрю и тебе, Леший, там всё родное да знакомое. Ух, найду я тебя там, даю слово! ... Тимофей, ты со мной?
— Кар-кар! — радостно закаркал ворон и уселся хозяйке на плечо.
— Говорю же я тебе, дурилка бестолковая, нельзя вмешиваться в наш сказочный естественный ход вещей. А иначе бяда придёт! Ох-хо-хох, бяда придёт. Придёт бяда — открывай ворота.
— Заладил: беда, беда! — разгневалась Алиса. — Пошли за бабой Ягой, Грибничом, Ягодником и Полевиком. Всем вместе дружнее строить.
— Вредничаешь, значит? — прищурился лукавый дух. — Тады и Гороховую бабу с собой прихватим. И энтих, дрыхнут которые, Водяницу с Водяным. Будем их перевоспитывать!
Алиса посмотрела в сторону спящей четы Водяных и немного оробела:
— Сказками?
— Работой! Угу.
— Бр-р! — поёжилась Диана.
— Бр-р! — нахохлился пернатый друже.
— По рукам? — выставил свою ладошку Леший.
— Не шуткуешь? — осторожно спросила Алиса. — А как же твоя бяда?
— От зла злом и спасайся!
— Как это? — ухнули сестрички хором.
— А вот увидите как.
Леший протяжно свистнул. И минут через десять, а может быть через час-другой (сказочное время так запутано, не разберёшь) на двух беззащитных дев надвигалось само зло! На них летел змей Горыныч, выпуская клубы огня и дыма.
Полукошка и человек попытались зарыться в песке. Но неудачно.

[Фидянина-Зубкова]

Глава 17. Сёстры решаются лететь на драконе


С грохотом и шумом громадная туша приземлилась у озера Чудесяки-Превращаки. Тимофей от ужаса чуть с ума не сошёл! Но вовремя догадался перевернуть котелок с чаем, которым угощал юных барышень Леший и спрятался под него.
«Пожароустойчиво! — озаботился ворон безопасностью собственной шкуры, но немножко посидев в укрытии, вспомнил о подружках и забеспокоился. — Интересно, а каким таким дерьмонапитком потчевала старая плесень моих девиц, неужто отравищей?»
Пернатый ещё немного подумал и всё-таки вспомнил о Горыныче, главной угрозе для девчат. Он осторожно высунул клюв из-под котелка и осмотрелся. Дракон фыркнул прямо на его клюв едким дымом, и Тимоша залез обратно, продолжая рассуждать о взваре лесного духа. Его маленький мозг от страха сжался в совсем уж мелкий клубочек серого жира и запутался в мыслях и эмоциях.
А снаружи время не стояло на месте: змеевище распласталось на песке, а Леший что-то шептал в его мелкие ушки. Сёстры продолжали окапываться. Затем лесничий растворился в пространстве, а материализовался рядом с сестрёнками, не забыв поддеть ногой котелок и пригрозить ворону.
— Карета подана, кончайте жрать! Поедем нежить собирать.
Горыныч радостно закивал головой, демонстрируя свою травоядность пучком травы в зубастой пасти:
— Милости прошу к нашему шалашу! — прошамкал он, пережевывая сено.
Девушки перестали окапываться и настороженно рассмотрели крылатого «пегаса». А так как Алиса уже ощупывала его кожу и вела философские разговоры с антибожьей тварью, то она поднялась первая и подошла к «птичке», обошла её три раза, похлопала по жирным бокам, погладила и сказала:
— А как Водяного с Водяницей будить будем? — она вдруг перестала бояться морских духов, почувствовав в драконе серьёзнейшего заступника.
— Ох-хо-хо! — взглаголил Лешак-непростак. — А мы их потом разбудим.
Лесничий ухнул, дунул, плюнул, из его кармана выглянула бечёвочка и потянулась к семье Водяных. Ловко связав их тела, верёвочка вдруг закончилась. Леший моргнул Горынычу и они вместе посадили двух нежитей на могучую спину змея. Алиса хмыкнула удивлённо и пошла собирать своё барахло: рюкзак и дедов котелок, остатки спичек тоже прихватила зачем-то, поискала глазами ещё и обмылок, но осеклась — застеснялась. Нет, она у нас вовсе не барахольщица, а просто запасливая и бережливая: никак в тяжёлые годы выпало ей родится.
— Дина, пошли! — приказала старшая младшей.
А младшая не торопилась вставать, она изумлённо держала в руках свои опавшие кошачьи ушки и не догадывалась, что у неё уже выросли новые — человеческие.
— Дина! — позвала Алиса строго и топнула ногой.
— А у меня ухи отвалились!
Старшая глянула на кошачьи уши в руках сестры, потом на голову Дианы, приметила молодые людские ушки, раковинкой торчащие из мохнатой шерстки и кинулась обнимать сестру.
— Процесс пошёл! — глубокомысленно изрек Леший и брезгливо глянув на ворона, нарочито громко сказал. — Чаёчек мой помог. Чаёк, чай, чаище!
Ворон покосился, взмахнул крыльями и поднялся осваивать спину змея. Он даже тюкнул его клювом по черепу — провоцируя на скандал и проверяя: подобрел ли характер у чешуйчатого злодея? Не сомневайтесь, дракон бы взбрыкнул, но ему клевки Тимофея, как мёртвому припарка! Успокоенный ворон каркнул — позвал дочек на посадку. А Леший обвязал шею своего нового крылатого друга Горыныча всё той же волшебной верёвкой, чтобы люди и нежить могли держаться за неё. Затем помог детям взобраться на его спину и сам залез с шутками да прибаутками:
— Ну, с богом, со Стрибогом! Полетели, пока нас тут не съели!
Волшебная птица, взмахнув своими лысыми крылами, оторвалась от земли и неспешно полетела к гороховому полю. А пока они летели (девки с зажмуренными глазами, а Водяные храпя), Лешак обдумывал хитрый план:
— Как же утихомирить Гороховую бабу и затащить её на спину Горыныча?
— Обманом или обухом по башке! — прорычал на лету дракоша.
— Не наши методы.
— А давай её ворожбой!
— Ворожбой то оно вернее. Вот был бы у меня волшебный посох Карачуна или, на худой конец, деда Мороза! Но разве до них доберёшься? Они в зимней зоне, а мы в летней.
Змеевище фыркнуло, выпустив в летнее царство Стрибога очередную порцию огня:
— И клюка бабы Яги подойдёт, не особо то и сильна ведьмаческая сила у твоей Гороховички.
— Так уж и у моей! — обиделся лесной мужичишка. — Разворачивай карету скорой помочи, бягим до бабы Яги!
«Карета» медленно, но верно развернулась и со скрипом зубов Горыныча, полетела к избушке на курьих ножках. Девушки уже немного освоились на горбушке серого товарища и попробовали открыть глаза. Открыли, но ничего не увидели кроме ветра и трясущегося, нахохлившегося Тимофея. Слишком широка спина у ящера!
Под брюхом змея зазеленел тот самый бор, то которому шастала Алиса и кошка Дина. Далее деревья показали дыру в бору — это двор старушки Ягушки, которая стояла, как всегда, кверху задом над грядкой. На этот раз грядка была чесночная. А рядом горой лежал созревший лук. И других грядок поблизости не было. Скажу по секрету, у Яги всего лишь одна грядка, но каждый раз на ней вызревают разные культуры. Знай, успевай собирать урожай! И тут уж не до злых дел! Некогда.
— По бабке своей родной успели соскучиться? — ехидно поинтересовался у девушек, сидящий на драконе, Леший. — Эка она жопой кверху стоит, любуйся не налюбуешься!
— Кар! — каркнул Тимоша, он безумно тосковал по своей первой хозяйке.
А сёстры лишь снова зажмурили глазки и покрепче вцепились в «вожжи» из-за того, что снижение было слишком резким и стремительным. Услышав шум, ковыряющееся в земле Яга выпрямилась насколько это было возможно и подслеповато пригляделась:
«Чи грозна туча, чи дождь-гроза на носу? Надобь в дом тикать!»
На бабкино плечо с ветки дуба прыгнул чёрный ворон (её новый друже) и что-то отчаянно зашептал ей в старое, отвисшее до земли ухо.

[Фидянина-Зубкова]

Глава 18. Честная компания столуется у бабы Яги


Биомасса Горыныча покружила, покружила над избушкой на курьих ножках, но не найдя площадки для приземления, змей решил выжечь огнём кусок леса, чтобы благополучно совершить посадку.
«Токо как сделать это точечно, чтоб не спалить всё вокруг?» — подумал наш добрый змей.
— Хм... — почесал лобище Леший. — Надобь ждать дождя, а покуда б выкурить дымком с аэродрома всех зверюшек да насекомых.
Алиса немного освоилась на спине динозавра и тоже отважилась немножко поразмыслить:
— Насекомых дымом не выгонишь, поэтому нужно приземляться либо перед бором, либо за бром и идти пешком.
— Дед, а у тебя ведь есть волшебная верёвка, — вдруг начала соображать Диана. — Спусти нас по ней.
А может, в Динке просто заговорило кошачье бесстрашие небольших высот, кто знает?
— Лады! — согласился великий маг и волшебник, достал из кармана чудесный канат, привязал его к «вожжам», конец бросил вниз и пригласил. — Ползите.
Младшенькая спустилась первой. У-у-ух и она уже на траве, здоровается с бабой Ягой. Та погладила её по шёрстке, сорвала несколько ежевичек, закинула в рот.
Кряхтя, поползла и старшая. У-у-ух и она тоже у избушки на курьих ножках.
— Здравствуй, бабушка! — смущённо сказала Алиса. — Вот, вернулась я.
Яга потрогала её соломенную юбку и прошамкала:
— Красиленная!
Тимофей оторвался от спины дракона и неуверенно приземлился на другое плечо ведьмы. Новый ворон тюкнул Тимофея, прогоняя его с плеча. Потом ещё клюнул. И ещё. Между птицами завязалась драка. Яга досадно смахнула их с себя. Вороньё улетело драться в кроны деревьев.
Лешак скатился последним и разрешил змеевищу полететь пастись на луга с Водяными на спине. Сам же исчез в воздухе и появился перед носом старой ведьмы:
— Ну здравствуй, подружка, моя милая старушка! — полез хозяин тайги к бабе Яге с поцелуями.
Карга поморщилась:
— Не жена я тебе боле, уж сто веков не жена! Не лапай не своё.
— Ох ты, ох ты, нос морковкой, а чесночок за пазухой! — попытался выдумать новую поговорку лесной дух.
Но ведьма его переплюнула:
— Не ходи до ворот, коль поганый твой рот!
Тут Леший разросся до небес, громадной тучей склонился над Ёжкой и зарычал:
— Ты мне башку не заговаривай! Я пришёл тебя позвать избу построить твоему последнему супружнику Ивану-царевичу. Такую же справную как у тебя. Ха-ха-ха!
Ведьма повела своим длинным носом, ей явно что-то не понравилось, но на всякий случай тоже разрослась до небес и прогавкала:
— Господь с тобой, отродясь он не был моим мужем!
— Ага, а ваш Мгачинский роман?
— Тьфу та тебя, плесень старая! — старуха сморщилась до своих первоначальных размеров. — Уж и не знамо как я там с Ивашкой-дураком живу?
— Судьба-судьбинушка! — горько вздохнул нежить и сдулся до величины пня.
— Бабушка! — взмолилась Алиса. — Давай поможем деду Ване заново дворец отстроить и колодец вырыть. Я всё-всё знаю, вы сразу в обоих мирах живёте, все, все, все! В том мире ты наша баба Валя, а царь-самодур наш деда Ваня. Ну миленькая, давай поможем ему тут! А то у нас он хороший, добрый, смешной, а здесь больной и сумасшедший!
— Да, да, банька его мозгам совсем не помешает, — внесла свою лепту Диана.
Компашка удивлённо к ней повернулась.
— Наша кошка куп-куп захотела? — пукнул Леший.
— Да, аж кожа чешется.
— Линяешь, — вздохнула бабуся Ягуся. — Ну ладно, черти волосатые, уговорили. Нехай будет баня у самодура. Пошли! Токо сперва в дом и жрать!
Старуха кивнула безумной команде и попёхала в избушку на курьих ножках. Команда попёхала следом.
На столе у Ёжки стоял пирог, как оказалось луковый, и квас. А пока детские рты жевали, Леший рассказывал ведьме историю приключений двух сестрёнок. И про то, что они решили к лесопильному делу привлечь ещё несколько нежитей. Та слушала и делала какие-то заметки в свою амбарную книгу.
«Наверное луковый дебет к чесночному кредиту прибавить не может!» — подумала Алиса, а вслух сказала:
— Бабушка, можно я вам с подсчётами помогу! У меня четвёрка по алгебре.
— Не лезь, цыплёнок! — одёрнула её баба Яга. — Я рецепт зелья записываю: Водяным да Гороховой бабе ум поправить.
— А дедушка Леший сказал, что мы их работой исправим, — робко заметила старшенькая.
— Ага, щас! Работой. Ты поди, заставь их взять лопату в руки. Вот зелье и усмирит их злой дух. Ненадолго конечно. Ай, не знаю. Как бог даст, — баба Яга ещё много времени возилась на кухне, составляя меню для дружков-сотоварищей да приготавливая волшебный отвар.
А сёстры нашли свои учебники, скучающие на пыльном сундуке, и уселись их изучать. Алиса понимала, что Дианку ей теперь подтягивать и подтягивать! Начали они с заголовков, в них шрифт крупнее:
— Это буква «А». Алиса, Анфиса и фрукты: Арбуз, Ананас, Апельсин, Анальгин…
— Ты про какую-то непонятную пищу говоришь, ты сама что-нибудь из этого ела хоть разочек?
— Неа! — замотала головой старшая.
— Ничего, скоро кризис кончится, и в ваши Мгачи сухофрукты привезут. Кило на рыло! — крякнула Яга мимоходом.
— Спасибо, бабушка, за информацию! — крикнули девочки хором и с удивлением посмотрели друг на друга.
— Гены, етить вашу мать! — буркнул Леший с печи. — Разбудили, чертовки.
Ну, а ежели разбудили, значит надо лететь.
— Баба Яга, а у тебя нет случайно парилки в закромах? — застонала вся исчесавшаяся леди кошка.
— Баньки что ли? А как же, была. Богатыри её развалили. Да и пошто мне банька? Я в речке моюсь.
Дианка принюхалась:
— Нет, это не от тела смрадом несёт, а от одежды нестираной!
— Бабушка, ты что, бельё не умеешь стирать? — возмутилась Алиса. — И где ты купаешься?
— Далеко, в Ильмень-реке.
— А давай мы и тебе колодец выроем!
— Да что ты, ягодка, я ж как дед Лешак: то тут, то там! — ведьма схватила с лавки пустой кувшин, исчезла и появилась вновь с этим же кувшином, наполненным до краёв водой.
— Вода. Ильменьская! — похвасталась карга.
— А почему шмотьё не стираешь?
— Дык чем его стирать то? Я ваши порошки стиральные пыталась своровать, пыталась... Но они в сказочный мир не пролазят.
— Воровать нехорошо! — согласилась старшенькая с обстоятельствами. — Так тебе сама судьба велит к царю Ивану в гости во дворец наведаться, там у него мыла завались!
Алиса обрадовалась, что на самом деле баба яга оказалась такой же чистоплюйкой, как и её баба Валя: «Ну просто мыла нет у человека, ну что ж поделаешь. Мы с Дианой сейчас точно такие же чушки. Но мы же не чушки. Нет?»
— Собирайтесь, девчушки! — гаркнул Леший, — Пора. Полетели.
Баба Яга засуетилась в поисках своей клюки-чародейки, нашла и завернула луковые пироги в платочек. Алиса убрала учебники в портфель и надела его на плечи. А лесник брякнулся с печи, выкатился на улицу и засвистел как Соловей-разбойник.
Три бабчушки тоже вывалились из дома, сели на луковую кучу и с опаской стали ждать свой грузовой «самолёт».