Отдыхал я как-то зимой в посёлке Подозёрский, что под Иваново. У меня много родни по материнской линии в тех краях. Есть такой дядя Юра. Охотиться и рыбачить любит – страсть!
Позвал он меня на охоту. А дело было в феврале, самое снежное время.
Собрались. Человек шесть местных, ну и я с ними, значит. Развлечься.
Недалеко от посёлка в берёзовой рощице спугнули зайца-русака. Он от нас – мы за ним! Снегу - по колено, наст не держит.
Не уйти ему!
След вывел на полянку и оборвался. Что такое? В сторону заяц прыгнуть не мог, место открытое – было бы видно.
Куда делся, не птица же?
Обошли мы поляну по периметру, вдруг он под снегом прополз и выскочил - нет следов. Стали кругами целину уминать – от края к центру. Собрались в кучу – нет косого. Все уже мокрые, устали, пар от нас валит.
А на поляне кострище старое снегом занесено. Смотрю, из-под сучьев уши торчат. Прокрался он, значит, под снегом и в хворосте запутался. Ни туда ему, ни сюда.
Вытащил я его за шкирку – дрожит от страха, бедняга! - и говорю мужикам:
- Ежели нам такой умница попался, надо отпускать.
Только сказал, он меня задними лапами в грудь – и дёру!
Снег глубокий, косой проваливается; мужики в азарте ружья вскинули, засвистели, – я-то свою тулку и не поднимал - а заяц скакнул раз пять через силу, упал, лапами дрыгнул и не шевелится. Сердце не выдержало.
И не стреляли вроде, а убили!
Развлёкся, называется.
Секрет:
Отдыхали мы как-то зимой в посёлке Подозёрский, под Иваново. У моей жены Ирины много родни в тех краях.
Есть такой дядя Юра. Охоту и рыбалку любит – страсть. Жив ещё, курилка.
Позвал он меня на охоту. А дело было в феврале, самое снежное время.
Собрались. Человек шесть местных, ну и я с ними, значит.
Недалеко от посёлка в берёзовой рощице спугнули зайца-русака. Он от нас – мы за ним! Снегу по колено, наст не держит.
«Не уйти ему!» – думаем.
След вывел на полянку и оборвался. Что такое? В сторону заяц прыгнуть не мог, место открытое – было бы видно.
Куда делся, не птица же?
Обошли поляну по периметру, вдруг он под снегом прополз и выскочил, - нет следов. Стали кругами целину уминать – от края к центру. Собрались в кучу – нет косого. Все уже мокрые, устали, пар от нас валит.
А, на поляне, кострище старое когда-то было сложено. Смотрю, из-под сучьев уши торчат. Прокрался он, значит, под снегом и в куче хвороста запутался. Ни туда ему, ни сюда.
Вытащил я его за шкирку– дрожит от страха, бедняга! - и говорю мужикам:
- Ежели нам такой умный заяц попался, надо отпускать.
Только сказал, заяц меня задними лапами в грудь – и дёру!
Снег глубокий, косой проваливается; мужики в азарте ружья вскинули, как бы не задеть кого! – я-то свою тулку и не поднимал - а заяц скакнул раз пять, упал, лапами дрыгнул – и не шевелится.
Вот так вот. Можно оказывается и, не стреляя, жизни лишить. Надо лишь подержать живое существо на мушке, пока у него сердце от страха не разорвётся. Или, как я, рядом постоять...
Отдыхали мы как-то зимой в посёлке Подозёрский, под Иваново. У моей жены Ирины много родни в тех краях.
Есть такой дядя Юра. Охоту и рыбалку любит – страсть. Жив ещё, курилка.
Позвал он меня на охоту. А дело было в феврале, самое снежное время.
Собрались. Человек шесть местных, ну и я с ними, значит. Развлечься.
Недалеко от посёлка в берёзовой рощице спугнули зайца-русака. Он от нас – мы за ним! Снегу по колено, наст не держит.
«Не уйти ему!» – думаем.
След вывел на полянку и оборвался. Что такое? В сторону заяц прыгнуть не мог, место открытое – было бы видно.
Куда делся, не птица же?
Обошли поляну по периметру, вдруг он под снегом прополз и выскочил, - нет следов. Стали кругами целину уминать – от края к центру. Собрались все в кучу – нет косого. Все уже мокрые, устали, пар от нас валит.
А, на поляне, кострище старое когда-то было сложено. Смотрю, из-под сучьев уши торчат. Прокрался он, значит, под снегом и в куче хвороста запутался. Ни туда ему, ни сюда.
Вытащил я его за шкирку – дрожит от страха, бедняга! - и говорю мужикам:
- Ежели нам такой умный заяц попался, надо отпускать.
Только сказал, заяц меня задними лапами в грудь – и дёру!
Снег глубокий, косой проваливается; мужики в азарте ружья вскинули, как бы не задеть кого! – я-то свою тулку и не поднимал - а заяц скакнул раз пять, упал, лапами дрыгнул – и не шевелится.
Жизнь оказывается отнять просто. Надо лишь подержать живое существо на мушке, пока у него сердце от страха не разорвётся. Или, как я, рядом постоять... И не стрелял вроде, а убил!
Отдыхали мы как-то зимой в посёлке Подозёрский, что под Иваново. У моей жены Ирины много родни в тех краях.
Есть такой дядя Юра. Охоту и рыбалку любит – страсть! Жив ещё курилка.
Позвал он меня на охоту. А дело было в феврале, самое снежное время.
Собрались. Человек шесть местных, ну и я с ними, значит. Развлечься.
Недалеко от посёлка в берёзовой рощице спугнули зайца-русака. Он от нас – мы за ним! Снегу - по колено, наст не держит.
«Не уйти ему!» – думаем.
След вывел на полянку и оборвался. Что такое? В сторону заяц прыгнуть не мог, место открытое – было бы видно.
Куда делся, не птица же?
Обошли поляну по периметру, вдруг он под снегом прополз и выскочил - нет следов. Стали кругами целину уминать – от края к центру. Собрались все в кучу – нет косого. Все уже мокрые, устали, пар от нас валит.
А на поляне кострище старое когда-то было сложено. Смотрю, из-под сучьев уши торчат. Прокрался он, значит, под снегом и в куче хвороста запутался. Ни туда ему, ни сюда.
Вытащил я его за шкирку – дрожит от страха, бедняга! - и говорю мужикам:
- Ежели нам такой умный заяц попался, надо отпускать.
Только сказал, заяц меня задними лапами в грудь – и дёру!
Снег глубокий, косой проваливается; мужики в азарте ружья вскинули, как бы не задеть кого! – я-то свою тулку и не поднимал - а заяц скакнул раз пять, упал, лапами дрыгнул и не шевелится.
Жизнь, оказывается, отнять просто. Надо лишь подержать живое существо на мушке, пока у него сердце от страха не разорвётся. Или, как я, рядом постоять... И не стрелял вроде, а убил!
Отдыхал я как-то зимой в посёлке Подозёрский, что под Иваново. У меня много родни по материнской линии в тех краях. Есть такой дядя Юра. Охотиться и рыбачить любит – страсть!
Позвал он меня на охоту. А дело было в феврале, самое снежное время.
Собрались. Человек шесть местных, ну и я с ними, значит. Развлечься.
Недалеко от посёлка в берёзовой рощице спугнули зайца-русака. Он от нас – мы за ним! Снегу - по колено, наст не держит.
Не уйти ему!
След вывел на полянку и оборвался. Что такое? В сторону заяц прыгнуть не мог, место открытое – было бы видно.
Куда делся, не птица же?
Обошли мы поляну по периметру, вдруг он под снегом прополз и выскочил - нет следов. Стали кругами целину уминать – от края к центру. Собрались в кучу – нет косого. Все уже мокрые, устали, пар от нас валит.
А на поляне кострище старое снегом занесено. Смотрю, из-под сучьев уши торчат. Прокрался он, значит, под снегом и в хворосте запутался. Ни туда ему, ни сюда.
Вытащил я его за шкирку – дрожит от страха, бедняга! - и говорю мужикам:
- Ежели нам такой умница попался, надо отпускать.
Только сказал, он меня задними лапами в грудь – и дёру!
Снег глубокий, косой проваливается; мужики в азарте ружья вскинули, засвистели, – я-то свою тулку и не поднимал - а заяц скакнул раз пять через силу, упал, лапами дрыгнул и не шевелится. Сердце не выдержало.