-4-
- Да, никаких сомнений. Суицид: выпрыгнул с восьмого этажа, со своего балкона. Мотив неясен. Записки не оставил.
И судя по показаниям свидетелей никаких проблем у него не было ни на работе, ни в личной жизни.
Наоборот, собирался жениться.
- Может поэтому и прыгнул?
- Тссс...Что за неуместные шутки . А вдруг она слышит? Пожалейте девушку.
Такое горе: сразу потерять и жениха и ребенка.
"О ком это ...Что за девушка? Какой ребенок?
Кто это говорит у моей постели?
Где я? Свет, очень яркий....режет глаза ...
Пить ...Как хочется пить...
Анжелка... Это она?
Анжелка, пить, дай попить...
Как болит голова... и живот. Пить..."
И Вика снова провалилась в вязкое, липкое забытье.
*****
Хоронили Олега всем институтом.
Пришли и бывшие сокурсники и коллеги. Два его друга вели под руки старенького, сгорбившегося от горя отца.
Мать с новым мужем отдыхала где-то на Карибах и на похороны не успела.
Похоронили его быстро и тихо. Толкнули несколько речей, забросали свежий холмик венками. Никто не рыдал у гроба.
Отец был в полувменяемом состоянии, а Вика, самый близкий покойному человек, в это время боролась за свою жизнь.
После выкидыша у нее начался сепсис, ее перевели в реанимацию.
И если бы не Анжелка, доставшая жутко дефицитные и сильные антибиoтики, которых не было в больнице, возможно бы Вика отправилась вслед за Олегом.
Но она выжила и как только пошла на поправку ее тут же перевели в психоневрологическое отделение.
У девушки была тяжелейшая депрессия.
Анжелка выхаживала подругу, как могла, просиживала у нее долгие часы и все таки победила.
Вика потихоньку начала есть, понемногу спать и реагировать на окружающих.
Наконец, через месяц исхудавшая, почерневшая Вика вернулась домой .
И с головой погрузилась в работу и науку, чтобы окончательно не сойти с ума.
А еще через месяц она провожала Анжелку с ее дипломатом на место его нового назначения в Лондон.
Подруга пыталась замаскировать уже немного заметный в профиль животик, чтобы не вызвать у Вики печальных воспоминаний.
Но у новой Вики таких воспоминаний не было, а прежняя - умерла тогда в коридоре возле телефона.
Подруги долго плакали в зале ожидания, впервые за все время их дружбы они разлучались.
И когда серебристый лайнер взмыв в небо стал стремительно удаляться, Вика остановилась и долго еще смотрела ввысь.
Вика стояла и думала: как же так получилось, что стеклянный шар ее жизни вдруг скатился под откос, разбился на мельчайшие осколки так, что невозможно было даже ползая в пыли у обрыва найти, собрать эти кусочки когда-то прозрачного стекла и попытаться их склеить, хоть как-то.
И один, пожалуй, самый большой осколок улетал сейчас от нее и возможно навсегда.
*******
Овощи по - китайски получились очень удачно - в меру прожаренные и в тоже время хрустящие.
Виктория с удовольствием поужинала и даже позволила себе капельку вина.
Она любила легкие десертные вина, а не сухие – дорогие и изысканные.
Но позволяла это себе очень редко и только по особым случаям.
Сегодня вроде особого случая не было, но неожиданно всплывшие болезненные воспоминания надо было чуть приглушить .
Она смаковала последний глоток вина, когда раздался телефонный звонок.
Звонила Анжелка и услышав ее голос, Вика чуть не пустилась впляс от радости.
От подружки не было вестей уже почти месяц и в голову лезли тревожные мысли.
Анжелка с мужем уже несколько лет жила в Израиле.
Муж занимал какой-то безумно высокий пост в посольстве, хотя до посла так и не дослужился.
- Ну время еще есть - говорила Анжелка.
Сама подруга тоже работала при посольстве на какой - то очень непыльной и хорошо оплачиваемой должности.
Она уже много лет как оставила медицину и совершенно об этом не жалела. Вообще она была очень довольна своей жизнью в Израиле.
Повезло Анжелке.
И дети у нее удачные. Младший на следующий год заканчивает школу.
А старший уже почти врач.
Еще пару экзаменов и получит диплом. Хирургом хочет быть.
Вика открыла дверь на балкон. Даже вино и звонок подруги не помогли отогнать от себя давние, болезненные воспоминания. Очень хотелось вдохнуть полной грудью свежий, прочищающий мозги воздух
На балконе было слишком прохладно, уже осень и постояв несколько минут, Вика замерзла и зашла в квартиру.
Быстро пролистав медицинский журнал и не найдя абсолютно ничего интересного, она отложила его в сторону. Телевизор смотреть настроения не было.
Надо лечь пораньше, завтра предстоит тяжелый день.
В спальне Вика зажгла настольную лампу, которая стояла на тумбочке рядом с ее диваном. Чудесный мягкий зеленоватый свет разлился по комнате.
Лампа была, пожалуй, самым любимым предметом интерьера.
Удивительно стильная, сделанная в Италии, на бронзовой подставке ручной работы, с тончайшим фарфоровым, гофрированным абажуром.
Благодаря какому то особому составу матового фарфора лампа меняла интенсивность освещения и отливала разными оттенками зеленого света от нежно -салатового до глубокого изумрудного.
Настоящее чудо, а не лампа.
И самое приятное было то, что эту красоту ей подарили студенты на 8 марта.
Виктория улыбнулась вспомнив, как староста курса Сергей, ее любимчик, сын профессора Плотникова вручил ей коробку, перевязанную зеленой лентой.
И чтобы сразу пресечь Викину попытку отказаться от подарка, снял яркую обертку и достал лампу, показав ее онемевшей от восторга женщине.
Потом он провожал ее на метро и двух автобусах, прижимая к груди коробку с сокровищем . Машины тогда у Виктории еще не было. И, наконец, торжественно водрузил чудо на тумбочку возле дивана, подключив к электричеству и продемонстрировав всю ее зеленую прелесть.
Потом они пили чай с малиновым вареньем на кухне и говорили о психиатрии.
Приятный юноша, мягкий, совсем не властный .
Абсолютно не похож на своего отца...
Ну все, пора спать. И Виктория пошла в ванную чистить зубы.
-5-
Ночь...Такая ночь бывает только однажды в жизни и то не у каждого, а у того, кто отмечен особым расположением Творца.
Почему он выбрал именно ее?
Этого не дано узнать и остается только тихо замирать от ощущения непонятного везения и избранности.
И запоминать, запоминать каждое мгновение, каждую секунду этой Ночи.
Этой ночью мириады звезд светят только для них двоих, они совсем близко, до них можно дотронуться рукой, если потянуться.
Если преодолеть эту сладкую, связывающую по рукам и ногам истому, которая лишает сил, желания двигаться, даже из любопытства поймать в ладонь этих небесных светлячков.
И не хочется шевелиться, а только лежать на земле на расстеленной телогрейке и прижавшись к груди любимого слушать стук его сердца.
А звезды, эти бесстыдные и наглые свидетели таинства принадлежащего только двоим. Они светят сегодня ярче, чем всегда в надежде разглядеть юные тела, покрытые капельками пота, сведенные судорогой желания.
Они, эти любопытные сплетницы рассказывают друг другу о странных существах, которым не зябко там на сырой и холодной земле.
Об этих чудных существах говорящих друг другу глупые, нежные и грубые слова.
Причиняющих один другому боль, сменяющуюся восторгом и наслаждением и издающих такие стоны, что краснеют даже холодные равнодушные планеты.
А еще на небе почти полная луна - луна у которой аккуратно отрезана долька, кусочек. Она разбавляет густую фиолетовую темноту своим сиянием.
Угадываются только очертания тел и от этой полускрытой обнаженности колотится сердце, больно стучится о ребра.
А потом прикосновение Его пальцев к коже, которая кричит, требуя этого прикосновения, заставляет сердце падать с высокого обрыва вниз.
Оно летит и вот вот разобьется, но сильные руки любимого подхватывают его в ладони и согревают своим дыханием твое глупое влюбленное сердечко.
Они лежат на земле на растеленных телогрейках, прикрытые одеялом, захваченном из барака и смотрят на звезды. Это их первая ночь .
Такой ночи больше не будет никогда.
Будут горячие страстные свидания, тоже здесь в поле, но днем или вечером, будут свидания в городе (этого пока еще Вика не знает).
Но никогда, никогда не повторится эта безумная ночь, когда через их прижатые друг к другу тела Викино сердце пустило тоненькие белые корешки, которые проросли через грудную клетку и опутали сердце Олега .
И звезды были этому свидетелями. Аминь!
**********
- Тори! Малыш, ты слышишь меня?
Этот тягучий, обволакивающий голос.Он окутывает коконом тело, убаюкивает, завораживает и хочется закрыть глаза и плыть по течению этой реки - реки Его голоса.
- Олег! Олежка...Это ты???
- Конечно, я .
- Но ты же ...тебя же нет.Уже много лет.Ты...
Он прикрывает мне рот ладонью и жестом просит помолчать.
- Это не так, это для других меня нет, но я с тобой и был рядом все эти годы.
- Но почему? Почему я не видела тебя, почему только сейчас?
- Так было нужно.
- Кому? Зачем?!
- Тише, любимая, я не могу этого сказать .
Но поверь, так было нужно. Ты мне веришь?
Как я могу не верить?
Ведь это он, это его голос, его глаза с медовыми искорками, губы.
Эти губы – полноватые, но четко и резко очерченные. Одновременно жесткие мужские и чувственные, как будто чуть припухшие.
Как эти губы умеют целовать...
От их поцелуя заходится в пароксизме сердце, начинает биться аритмично и пропускать удары, а язык, этот горячий острый язык ...
Он проникает внутрь и парализует волю. Мысли рассыпаются в разные стороны, как цветные пуговицы из круглой металлической коробки и хочется только двигаться всем телом навстречу этому ловкому и умелому языку и больше уже не существует ничего вокруг.
Только он.
Олежка садится на край постели и берет в ладони мою руку.
У него гладкая юношеская рука, ни единой морщинки или пятнышка. Длинные, сильные пальцы музыканта или хирурга.
И тут я понимаю, что он все тот же молодой с гладкой кожей и блестящими волосами. Ни одного седого волоска.
Боже! А я ведь совсем старуха, я ведь почти в два раза его старше.
- Нет! Не смотри на меня - я в ужасе закрываю лицо руками.
Олег отводит их в стороны и целует кончики моих пальцев.
- Дурочка! Посмотри на свои руки - он подносит ко мне мои ладони. Они совершенно гладкие, ни одной морщинки.
Потом протягивает мне овальное зеркало .Это не мое - у меня такого нет.
Из зеркала смотрю я, молодая, красивая .
Ни морщин в уголках глаз, ни мешков под глазами. У той Вики из зеркала идеально четкий овал лица, матовая кожа и гладкий лоб. И глаза, они светятся, мерцают счастьем .
- Ну вот видишь? Ты такая же, даже еще красивее.
Просто для остальных ты другая, как будто прошло много лет.
Как будто.
Им не дано видеть и слышать то, что нам. Это наша с тобой тайна.
- Я не мог к тебе придти раньше. Меня не отпускали. Но теперь все изменилось. Теперь я буду приходить и мы будем вместе.
Как тогда в нашу первую ночь.
Ты помнишь нашу первую ночь? Какие тогда были звезды?
- Как я могу не помнить?Я как раз вспоминала ее перед тем, как ты пришел, любимый.
- Я знаю. Поэтому я и пришел ...Ну все, Тори. Сейчас я должен уходить.
- Нет! Олежка, нет! Еще немного, пожалуйста.
- Не могу. Завтра я приду снова.
А ты думай обо мне, Тори.
Все время думай. Этим ты поможешь нам - мне будет легче приходить к тебе .
До завтра, малыш! До завтра.
******
Виктория открыла глаза и уставилась в темноту перед собой.
Боковое зрение выхватило красные светящиеся цифры на табло будильника слева на тумбочке: четвертый час ночи.
Значит все же спала, хотя было ощущение, что только лежала с закрытыми глазами.
Итак, Олег и сегодня не пришел.
Почему? Что случилось? Он же обещал, целый месяц он приходил каждую ночь.
А вот уже три дня подряд его нет.
Стоп! О чем это я, это же сон?
В комнате было бы совсем темно, если б не лампа фосфоресцирующая зеленоватым космическим светом и бросающая в глухую темноту спальни мистические блики.
Виктория села на кровати и спустила босые ноги на ковер.
Было холодно, она поежилась. Очень хотелось курить.
Но о том, чтобы выйти на балкон в такой холод страшно было подумать.
Она полезла в тумбочку и достала сигарету .
Ничего, один раз можно и в спальне. Она сделала глубокую затяжку и с наслаждением вдохнула дым.
Никотин постепенно прояснял мозги и отгонял подсознание в дальний угол.
Бред! Это всего лишь сон, подумаешь сон.
Да, но это сон, который повторяется весь месяц и каждую ночь, кроме последних трех дней.
И это сон настолько реальный, что его можно потрогать, пощупать и даже почувствовать запах тела и волос любимого. Бррр...
Виктория откинула назад волосы. Нет, с ней что-то не так. Это не нормально.
Надо сделать компьютерную томографию мозга.
И потом...
Она устала, очень устала. Столько работы и переезд на новую квартиру, ремонт, потом курсы вождения. Она же уже три года не была в отпуске.
Надо завтра же посмотреть график отпусков. И взять хотя бы две недели, срочно.
И уехать далеко, совсем далеко отсюда.
Например к Анжелке в Израиль.
Солнце, пальмы, теплое Средиземное море. Виктория мечтательно прикрыла глаза.
Море...
Последний раз она была на море совсем еще девчонкой. Да, они с Анжелкой после окончания первого курса поехали отдыхать. Сколько ей тогда было? Семнадцать, восемнадцать?
Синие, пронзительно синие просторы, сливающиеся с линией горизонта так, что казалось море везде: слева, справа и даже сверху.
Вика влюбилась в море сразу. В этот теплый песок похожий на сахарную пудру цвета слоновой кости. В легкий бриз нахально забирающийся под юбку, ласкающий кожу ног и бедер и пытающийся все время задрать ее повыше и поделиться со всеми своим открытием.
В чаек, глупых белых чаек летающих с радостными криками над водой, лишь заметив еле уловимую тень мелькнувшей в глубине рыбы.
Даже в предгрозовое штормовое море, когда оно становилось грязно-серым, а затем черным и агрессивно шипело и плевалось все увеличивающимися волнами.
И в воздухе пахло бурей .
Какая то дикая неудержимая свобода витала вокруг, хотелось стоять на пирсе, вдыхать этот тревожный воздух полной грудью и расправив руки, как крылья взлететь прямо в серо - фиолетовое небо навстречу грозе.
Но рассудительная Анжелка всегда хватала подругу за руку и тащила ее в номер пансионата, где они отдыхали.
Анжелка говорила, что если уж Вике так нравится гроза - на нее прекрасно можно смотреть через окно номера, сидя в тепле, а не мокнуть под ливнем на пирсе.
Анжелка многое не понимала.
Например, как можно сидеть и читать книжки, взятые в библиотеке, а не плясать на дискотеке под восхищенными взглядами поклонников.
Бросив бесполезные попытки втянуть Вику в веселую молодежную компанию, которую она тут же организовала и, естественно, была в ней лидером, Анжелка гуляла почти всю ночь, а потом отсыпалась до полудня.
А Вика вставала рано утром и шла на море, когда на пляже тихо и пустынно и так хорошо мечтается.
Анжелка больше любила бассейн - чище, комфортнее и соленая вода не портит волосы.
Да, все решено. Она поедет к Анжелке в Израиль.
А сейчас надо попытаться заснуть - завтра тяжелый день, кафедра.
Еще три часа до будильника.
Виктория затушила сигарету в пепельнице, забралась под одеяло и закрыла глаза.
******
На чердаке соседней высотки было совсем темно.
Крошечный факел вспыхнувшей зажигалки на пару секунд осветил заброшенное и заваленное рухлядью помещение.
Отблеск пламени нарисовал в темноте чердака контуры человеческой фигуры.
Человек прикурил сигарету и теперь она одна красными искрами освещала ночь.
Но похоже он прекрасно ориентировался здесь и без света.
Человек подошел к маленькому чердачному окну.
Окно было приоткрыто и теперь в слабом свете луны проникавшем сюда стало заметно, что в другой руке у него бинокль.
Не маленький театральный, а настоящий капитанский с большим увеличением.
Человек постоял у окна, докуривая сигарету и стряхивая пепел прямо в окошко.
Потом затушил ее о бетонную стену и выкинул наружу.
Он поднес бинокль к лицу и долго смотрел в него на одно из темных окон напротив.
В щели неплотно задернутых штор только при большом увеличении угадывалось мягкое зеленоватое свечение лампы, отбрасывающей блики во все стороны.
Странный завораживающий космический свет...
Конец 1 части.
©chajka