Окно Овертона

[Александр Балбекин]

Существует негласная теория в закулисье театра: мол, хороший режиссер может поставить гениальный спектакль по телефонной книге.

За пятьдесят лет служения на сцене подобных постановок не встречал, но любопытство разбирает, что называется, «до мозга костей».

В голову всякая чертовщина червячками заползает, теребя серое вещество:

- А что, если и впрямь попробовать? – первый вопрос из кучи взбунтовавшейся массы.

- На кой ляд? Кто смотреть будет бессюжетное творение? – По тонким извилинам, осторожно пробираясь, сквозь жуткий вонизм, врывается свежая незыблемая струйка.

- Как кто? Зритель изголодался по экстриму. В конце концов, театр - это Вселенная, с ее бурями, треволнениями, катастрофами, бойнями и, наконец, с « Окнами Овертона»…

Змеями ползучими заметались червяки в навозной куче – отчего в висках и затылке коликами отдалось, а в глазах помутнело.

- « Окно Овертона» - это, что-то новое? – Простонало в тонкой струе надлобья.

- «Окно Овертона» - технология легализации непотребства ...каннибализм, инцест, содомия, гомосексуализм - ничего нового. Скорее, возродившееся древнее. Вспомни, Дарвина с его учением: происхождение человека от обезьяны.

Шквалом посыпались упреки из затылочной части, в которой клубком сгруппировались черви, изрядно вытеснив благоразумные островки. Со скоростью света, оплодотворяя проросшие семена посредством червивого помета, в мгновенье ока преобразовали искрометную зеленеющую мысль в померкнувшую углеродную жижу.

Разгоряченные родниковые струйки, зажатые тисками, взбунтовавшейся червивой гвардией, пытаясь выжить в пространстве атакующего неприятеля, истерично взвизгнули:

- Свободу Слову Божьему!

Тут-то и началась кутерьма.
По-людски – самая настоящая война с применением артиллерии - интенсивного пуканья червей, авиацией – извержением переваренного помета.
Пехота и танковые дивизии шуровали в унисон, втаптывая в глубины навозного месива, устоявшего на мизерной территории трезвого сознания, противника.

- Не можешь мыслить планетарно башкой, извергай дерьмо из естества, как это теперь принято в мировых сообществах.

- В обществах с ограниченными способностями?

- В демократических, развитых цивилизациях.

Задыхаясь в угарном пространстве, родниковые струйки, приплюснутые навозной массой, застряв в лобовом русле, оставшемся еще в природном состоянии, неожиданно забасили медвежьим ревом:

- Хорошо, оставим сцену в покое, перейдем к литературе. Предлагаем из обычного алфавита сочинить миниатюру.

Пауза, которую и следовало было ожидать, продлилась, однако, недолго:

- Валяйте! - Взрывом прогремело в затылочной, и височных частях.

- Мы можем Ваять, а валяете дурака вы! Для творческого вдохновения нам нужно пространство и свежий воздух. Отведите войска в сторону! Хотя бы, на десять миллиметров вкось.

- Вкривь!
- Мы оглохнем.

- Зачем вам слух?! Воображайте, молча в тишине.

- При условии, если вы немедля прекратите вонючую атаку.

- Даем шанс. Требуем взамен: от буквы А до Я реалистичный ход событий с экстремальным развитием действия.

Ах, какая благодать! Тишина. Прохлада. И, будто кузнечики, застрекотали в умиротворенном пространстве творческого островка.

« А туй, бомбардируй варяг. Гады доморощенные жлобством заполонили исконное. Камнеметами лунатиков молниеносно настигли облака. Пространство разрушено. Сизые тупорылые ухари – хакеры целенаправленно, через штампы, щеголяют, эпохально юродствуя. Якорями мягкого и твердого знаков атакуют, бомбят врата Господни, дробя жестоко заповеди истинные. Космос лучезарный молитвенно настаивает одуматься, покаяться. Разумное, Святое теплится у Храма целомудрия…

Раздался взрыв, в котором козлиное блеяние вторглось, как ножом в масло, и плавно намазало бутерброд, окутав скользкой неприглядной жижой затылочную часть вместе с височной:

- Серо, безвкусно, неуютно! Слушай, сюда:

« Бездарные бабуины – варят глицерины. Дотошные жандармы - запойно ищут карму. Лукавые монстры - натравили олухов просто. Разумные светосилы тьмы - урбанизировали хряков целины. Чувствуешь шалости щеглов эпохальных, юродствующих в ярости? И что почем – и что почем? Ни твердый и ни мягкий знаки, и даже Й здесь ни причем. -

…Вонзилось в грудь стрелой ядовитой. Колыхнуло в сердце бульканьем кипящим. Задрожали колени трясучкой осиновой.

Был ли я заживо погребен?
Нет.
Вроде, как живым оставался.

К тому же, надо было разобраться:
« Что вокруг все-таки произошло? И где я?»

(с) Александр Балбекин